— Соврала? Зачем?

— Потому что все они нам врут. Мы опросили семь женщин, и все как одна соврали. Путаные истории про соседок по дому и ошибку с доставкой. Чушь собачья! Успей мы поговорить с Элисон о краске, услышали б от нее то же, что от других.

— Откуда тебе знать?

— Потому что Рита Симека нам соврала, я только что это понял. Не было у нее никакой соседки по дому. Концы с концами не сходятся. Ты сама видела, как она живет. Все прибрано, чистенько, натерто до блеска. Это «пунктик», а при таком «пунктике» она бы не потерпела другой женщины в доме. Да и пускать жилицу за деньги ей не нужно. Ты видела ее роскошный автомобиль. И рояль. Ты знаешь, сколько стоит такой рояль?

— Ты на что намекаешь?

— На то, что она ждала, когда доставят краску, как ждала этого Элисон. Как ждали все. Когда привозили коробки, все они говорили: «Прекрасно», совсем как Элисон.

— Не может быть. С какой стати?

— Потому что этот тип обладает над ними какой-то неведомой властью. Он заставил Элисон передать ему список имен. Заставил Лоррейн Стенли украсть краску и в нужное время отправить по назначению. Заставил каждую принять груз и сразу уничтожить накладную.

Харпер уставилась на Ричера:

— Но каким образом? Как ему удается?

— Не знаю, — ответил Ричер.

— Шантаж? — предположила она. — Угрозы? Страх?

— Не знаю. Запугать их было не так-то просто.

— Так чего ты от меня хочешь? — спросила Харпер.

— Пожалуй, только одного — чтобы ты продолжала ломать голову. Блейк перестал меня слушать.

Харпер присела на кровать рядом с Ричером. Он посмотрел на нее.

— В чем дело? — спросила она.

— Скрытая камера включена?

— Они поставили на ней крест. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что хочу поцеловать тебя еще раз.

— Только поцеловать? — вспыхнула она.

Он утвердительно кивнул.

— Ну, тогда я согласна.

Она повернулась к нему, он ее обнял и поцеловал. Она, как в прошлый раз, тесно к нему прижалась и просунула язык ему в рот. Он провел рукой по ее спине. Она впилась в его губы, затем уперлась рукой ему в грудь и оттолкнула.

— На этом остановимся, — сказала она.

— И то верно.

Она поднялась.

— Я ухожу. До завтра.

Харпер пришла в восемь утра — прямо из-под душа, свежая, в новом костюме. Ричер был усталым, несвежим, но ждал ее у дверей в застегнутом пальто, и его сердце билось от нетерпения.

— Идем, нельзя терять ни минуты, — сказал он.

Блейк, как всегда, сидел за письменным столом в своем кабинете.

— Ричер, займитесь отработкой досье, — распорядился он.

— Нет. Мне нужно в Портленд. Предоставите самолет?

— Самолет? — повторил Блейк. — Вы рехнулись? Да ни за что на свете.

— Ладно, — ответил Ричер, в последний раз обвел кабинет взглядом и вышел.

Харпер поспешила за ним.

— Почему в Портленд? — спросила она.

Он взглянул на нее:

— Правда и ложь.

— Но что это значит? Что вообще, черт возьми, происходит?

— Не скажу. Сейчас это всего лишь карточный домик. Дунь — и рассыплется. Нужно, чтобы ты все увидела собственными глазами. Черт, да я и сам хочу это видеть! А ты мне понадобишься для задержания. Где твоя машина?

— На стоянке.

— Тогда поехали.

Когда Рита Симека служила в армии, побудка неизменно поднимала ее в 6.00. В новой гражданской жизни она осталась верна этому распорядку — спала шесть часов, от полуночи до шести.

Сегодня ей предстояло поработать над Бахом. Она оттачивала исполнение его трехчастных инвенций, ей нравилось, как их темы, согласно неумолимым законам логики, развиваются по нарастающей, а потом завершаются на исходной ноте. Но играть эти пьесы было очень трудно.

Пятый опус был самым сложным, но и самым любимым. Она дважды проиграла его с начала до конца и осталась довольна том, как у нос получается. Она решила поиграть еще три часа, а потом сделать перерыв на обед.

Укрытие занято заблаговременно, с тем чтобы успеть в нем освоиться до смены охраны в восемь утра. Все идет, как накануне. Агент ФБР по-прежнему бодрствует, но внимание его слегка притупилось. Приезжает местный полицейский. Они болтают, не вылезая из машин. «Бьюик» укатывает вниз по склону, полицейская машина ползет вперед и занимает его место. Полицейский глушит мотор и оглядывается. Устраивается поудобнее в водительском кресле. Завтра ему не доверят даже регулировать движение по Северному полярному кругу.