Конечно же, Эйриксон не из тех, кого можно, припугнув, заставить в чем-то признаться.

— Вы знаете, о ком я говорю?

— О да. Я видел ее несколько раз с Дереком Доннингтоном. Она ваша пациентка?

— Была. — И доктор Солт вновь рассказал историю исчезновения Норин, пояснив, почему он, врач, вынужден ее искать. — После вечеринки двенадцатого сентября…

— Я не имею к этому никакого отношения. Ведь вы говорите о приемах в клубе «Юнайтед Фэбрикс», не так ли? Я ими не занимаюсь, хотя Томми Линсдейл, мой патрон, настаивает на этом. Сейчас его нет в городе, но, когда он бывает в отъезде, этими делами ведает одна из его помощниц, Джилл Фринтон. Но, как я понимаю, Норин Уилкс не было на вечеринке двенадцатого сентября. Вы справлялись в клубе?

— Да. Сегодня. — Солт ничего не добавил, хотя Эйриксон, видимо, ожидал услышать что-то еще. Вынужденный продолжать разговор, Эйриксон небрежно заметил:

— И конечно, вы выяснили, что девушки там не было?

— Я выяснил, что она там была.

Мэгги поняла, как умно и точно был рассчитан этот удар. Каким бы ни был ответ, Эйриксон уже не мог держаться так же надменно и независимо, как прежде, он явно сдавал позиции.

— Вы уверены? — Удивление было плохо сыграно Эйриксоном. — Я спрашиваю, потому что звонил Дьюзу, он обещал мне посмотреть в своей книге, а потом сообщил, что ее в клубе не было…

— А почему вы ему звонили? — мягко спросил доктор Солт.

— А почему я не мог ему позвонить?

— Смотрите, что получается, мистер Эйриксон. Вы не занимаетесь приемами в клубе «Юнайтед Фэбрикс», следовательно, вы не ответственны и за Норин Уилкс.

— Конечно.

— Тогда почему вы звоните Дьюзу и спрашиваете, была ли она на вечеринке три недели назад?

Если Эйриксон и осознал, что ему вновь придется отступать, то вида не подал. Но Мэгги поняла — эти двое скрестили шпаги.

— Никаких секретов тут нет. Как официальное лицо, отвечающее за связи с общественностью, я вынужден заниматься не только делами самой компании, но и клуба. Ведь так?

— Не совсем так. Двенадцатого сентября некая девушка то ли приходит, то ли не приходит на вечеринку. Это имеет отношение к связям с общественностью?

Эйриксон слабо улыбнулся.

— Не стоит давить на меня, доктор Солт. — Он посмотрел на Мэгги. — Простите, я не понимаю, каким образом ваши интересы, мисс…

— Калуорф. Мэгги Калуорф. — Она заметила, что доктор Солт ей кивнул, и продолжила: — Видите ли, мистер Эйриксон, мой отец приехал в Бекден в понедельник. Он интересовался Норин Уилкс. С тех пор мы не знаем, где он. Нам непонятен и его интерес к этой девушке. Но доктор Солт считает, что мой отец, очевидно, заходил в клуб «Юнайтед Фэбрикс», чтобы разузнать о Норин. Все это так странно.

— Мне тоже это кажется странным, мисс. О вашем отце я вообще ничего не знаю и фамилию Калуорф слышу впервые.

На сей раз, похоже, он был вполне искренним, или же его следовало считать выдающимся актером.

— Я верю вам, — снова вступил в разговор доктор Солт. — Но разве я на вас давлю? Действительно, какое отношение имеет обычная вечеринка и какая-то Норин Уилкс к связям с общественностью?

— С любой точки зрения никакого.

— И зачем спустя три недели звонить по этому поводу Дьюзу?

— Затем, что я работаю на сэра Арнольда Доннингтона, — с раздражением выпалил Эйриксон. — Я им восхищаюсь. Это большой человек. Необыкновенно внимательный к нуждам общественности. Никто так не заботится о городе, никто так не работает для него! Что случится, когда вы уедете из Бекдена, доктор Солт?

— Ровно ничего.

— Отдаю дань вашей скромности. Но если в Бекдене не будет сэра Арнольда, город рассыплется на куски.

— Иногда мне приходит в голову, что это было бы не так плохо. И что же, вы готовы сделать что угодно для сэра Арнольда только потому, что искренне восхищаетесь им?

— Да, я им восхищаюсь. И к тому же дорожу своим местом. «Юнайтед Фэбрикс» платит мне больше, чем я стою. Это, если хотите, новый вид тирании. Тирания повышенного оклада. Вы привыкаете к жизни с высоким уровнем доходов, к этому привыкает и ваша семья. И вот ловушка захлопнулась. Вы понимаете, о чем я говорю. В итоге даже очень мягкий человек становится жестоким и неразборчивым в средствах.

Солт принялся раскуривать трубку.

— Интересно, — проговорил он, выпустив колечко дыма, — зачем вы мне об этом рассказываете?

— А чтобы объяснить: мне есть что терять.

— Это предупреждение?

— Вы же умный человек, а не просто мелкий специалист широкого профиля. Умный человек, а ведете себя глупо.

— Почему вы так считаете?

— Да потому, и вам это прекрасно известно, что вечеринку двенадцатого сентября нельзя считать обычной. Ведь именно в ночь с двенадцатого на тринадцатое Дерек Доннингтон стал жертвой несчастного случая. Да, он застрелился, но не стоит громогласно объявлять об этом: у вас сразу могут начаться неприятности. Вот почему я считаю, что вы ведете себя глупо. То, что вы сейчас делаете, может привести к серьезным осложнениям. Я откровенен с вами. Многое зависит, конечно, от сэра Арнольда. Его единственный сын разнес себе череп, а он прикрыл это дело. Я его не осуждаю и вам не советую.