Шрифт:
— Это еще что? — удивился Эр’рил.
— Я поинтересовалась у юнги, который помогал мне покинуть каюту. На древнем наречии элв’инов «ри’т-лор» значит «кровь сердца». Мужчину, который просит руки какой-либо женщины, может вызвать на поединок соперник. Невеста достается победителю, и никто другой не может оспорить его права.
— Я брошу вызов тому, кого прочит в женихи королева! — Эр’рил взялся за рукоять меча.
— Не так все просто. Тот, кто вызывает, сражается голыми руками. У вызванного нет таких ограничений. Напротив, его вооружат ритуальным мечом и кинжалом.
— И все равно я его вызову… — Лицо воина превратилось в каменную маску.
— Конечно, вызовешь… и, скорее всего, погибнешь.
— Ты не должен этого делать, Эр’рил! — покачала головой Элена.
— Даже если ты победишь, — добавила знахарка, — то будешь вынужден занять место жениха. Тебе придется жениться на Элене не позднее чем через сутки после поединка.
Эр’рил и Элена, не сговариваясь, посмотрели друг на друга. Даже в холодном воздухе щеки девушки вспыхнули огнем. В глазах мужчины смешались самые противоречивые чувства.
— Если я решил, что должен, то должен, — произнес воин.
— Я… Я все еще не понимаю, как мы спасемся, — пробормотала ведьма.
— Поцеловав тебя, Эр’рил может обратиться с просьбой к семье побежденного жениха. Так называемое приданое за похищенной невестой, — произнесла Мама Фреда со значением. — В этой просьбе нельзя отказать.
Элена мгновенно сообразила.
— Эр’рил может попросить, чтобы нас отпустили?
— Истинно так. Если свободу нельзя завоевать оружием, ее можно добыть любовью.
— А они точно соблюдают эти законы? — проворчал воин.
— Думаю, да. Даже попытка захватить Элену силой, лишь бы возродить древний род, свидетельствует о неуемной тяге элв’инов к соблюдению старинных обычаев и уложений. Если вызов сделан, его нужно принять. Нарушив освященный веками закон лишь для того, чтобы получить ребенка королевской крови от Элены, они запятнают честь рода. Наследник станет считаться незаконнорожденным. Нет, я уверена, что они не посмеют нарушить традицию ри’т-лора.
— Тогда, — Элена повернулась к Эр’рилу, — нам стоит попытаться.
Она по-новому смотрела сейчас на своего верного рыцаря. В глубине сердца всколыхнулось чувство, большее, чем просто надежда. Сдерживая слезы, девушка вспоминала их танец на крыше башни, его руки, прикосновение небритой щеки к ее щеке. В ту долгую ночь после победы ничего не было сказано, но иногда, когда говорят сердца, слова не нужны.
— Тебе предстоит нелегкая схватка, — предупредила Мама Фреда.
— Я справлюсь. — Серые глаза воина равнин не отрывались от девушки. Его голос звучал уверенно. — Я завоюю Элену.
Целительница кивнула.
— Тогда, как мне кажется, тебе нужно знать еще об одном обычае.
— О чем именно?
— Прежде чем семья жениха исполнит обещанное, вы должны подтвердить свой брак.
— Подтвердить брак? — удивилась ведьма. — Каким образом?
Мама Фреда шагала с непроницаемым лицом.
— Прежде чем нас отпустят, — объяснила она, — Эр’рил должен будет лишить тебя невинности.
ГЛАВА 13
Эр’рил наблюдал, как Элена входит в пиршественный зал. В зеленом бархате она выглядела писаной красавицей. Когда она шла по лестнице, длинный струящийся шлейф платья придерживали две маленькие девочки, наряженные в те же цвета. Волосы ведьмы уложили в сложную прическу и убрали под тонкой работы серебряную сеточку, украшенную ослепительно сверкающими бриллиантами. Ее появление вызвало бурю рукоплесканий элв’инской знати, выстроившейся по обе стороны от входа.
В зал ее ввела сама королева. Тратал казалась переливающимся шелковым облаком с вплетенной в него золотой канителью. На сгибе локтя она держала скипетр в виде молнии-стрелы, столь же неумолимый и холодный, как и она сама. При малейшем движении королевы по скипетру пробегали голубоватые сполохи стихийной магии.
На пиршественных столах в хрустальных и фарфоровых вазах стояли букеты роз. Карнизы сводчатого потолка были украшены вьющейся виноградной лозой. Слуги замерли в дверях, нагруженные подносами яств и бутылями с вином. С кухонь, размещенных уровнем ниже, доносился восхитительный аромат. Собравшиеся элв’ины, затаив дыхание, ждали начала праздника и пира.