— Завтра мне предстоит хлопотный денек, — слабо улыбнулся Фрэнсис, пожимая ему руку. — Я выйду из дома в восемь.

— В таком случае я буду у тебя в восемь, — ответил Чарли Типпери, снова сердечно пожимая ему руку. — А пока займусь делом. У меня уже мелькают в голове кое-какие соображения.

В тот же день, после обеда, у Фрэнсиса состоялось еще одно деловое свидание. Вернувшись в контору своего маклера, он узнал от Бэскома, что Риган звонил по телефону и изъявил желание видеть Фрэнсиса, чтобы сообщить ему какие-то интересные сведения.

— Я сейчас же побегу туда, — сказал Фрэнсис, хватаясь за шляпу, в то время как лицо его осветилось надеждой. — Риган был старым другом моего отца, и если кто-нибудь может еще вытащить меня из беды, то это именно он.

— Не надейтесь чересчур, — покачал головой Бэском. Он сделал на минуту паузу, словно не решаясь высказать то, что вертелось у него на языке. — Я позвонил ему перед вашим возвращением из Панамы и говорил с ним вполне откровенно. Сказал, что вы отсутствуете, а положение достаточно опасно, и прямо, совершенно открыто, спросил его, не смогу ли я в случае крайней необходимости рассчитывать на его помощь. И тут он начал хитрить. Вы знаете, каждый начинает хитрить, когда у него просят об одолжении. В этом не было ничего удивительного, но мне показалось, что тут скрывается нечто большее… Нет, я не решился бы сказать враждебность… Но у меня осталось впечатление… Как бы это сказать?.. Ну, словом, мне показалось, что он с каким-то особенно подчеркнутым хладнокровием и безразличием относится к тому, что вы можете разориться.

— Пустяки! — рассмеялся Фрэнсис. — Он был слишком хорошим другом моего отца.

— Слышали вы когда-нибудь об истории с Интернациональной Железнодорожной Компанией Мерджера? — многозначительно осведомился Бэском.

Фрэнсис быстро кивнул и сказал:

— Но это было очень давно. Я только слышал об этом. Выкладывайте! Расскажите мне, в чем было дело. Почему вы упомянули об этой компании?

— Это слишком длинная история, но послушайтесь моего совета — когда увидите Ригана, не открывайте ему своих карт. Пусть он сперва выложит свои и, если намерен сделать вам предложение, пусть его сделает по собственному почину, без просьбы с вашей стороны. Конечно, я могу ошибаться, но вам во всяком случае не повредит, если вы будете настороже.

Через полчаса Фрэнсис и Риган сидели в офисе старого биржевика.

Положение Фрэнсиса было настолько тяжелым, что он с большим трудом сдерживался, чтобы не высказаться откровенно; однако, помня инструкции Бэскома, старался как можно небрежнее говорить о состоянии своих дел и даже попытался схитрить.

— Что, глубоко нырнул, а? — начал было Риган.

— О нет, во всяком случае, голова моя еще на поверхности, — небрежным тоном ответил Фрэнсис. — Я дышу вполне свободно, а скоро начну, пожалуй, и глотать.

Риган ответил не сразу. Вместо того он пробежал глазами ленту биржевого телеграфа.

— Так или иначе, вам пришлось выбросить довольно большую партию акций Тэмпико.

— И рынок поглощает ее, как акула, — заметил Фрэнсис. В этот момент в его голове впервые мелькнула мысль, что Бэском, возможно, прав.

— Все равно, ведь вы же сами видите, что Тэмпико-Нефть, несмотря на спрос, сильно падает, а это очень странное явление, — настаивал Риган.

— На бирже бывает очень много странных явлений, — возразил Фрэнсис с напускным спокойствием. — Но когда они достаточно наглотаются моих пилюль, то начнут кататься в коликах. Кое-кому придется, пожалуй, дорого заплатить за то, чтобы вывести их из организма. Мне кажется, все они вывернут свои карманы еще прежде, чем я с ними справлюсь.

— Но ведь у вас не осталось никаких ресурсов, мой мальчик. Я следил за этой битвой еще в то время, когда вы были в отсутствии. Тэмпико — ваша последняя ставка.

Фрэнсис покачал головой.

— Я не сказал бы этого, — солгал он. — У меня есть фонды, о которых и не подозревают мои биржевые враги. Я убаюкиваю их, нарочно стараюсь усыпить их бдительность. Вам, Риган, я, конечно, говорю это по секрету. Вы были другом моего отца. Моя игра верная, и если хотите послушать дельного совета — покупайте. Будьте уверены, что вы не прогадаете.

— Какими же это фондами вы располагаете?

Фрэнсис пожал плечами.

— Они узнают это, когда вдоволь наглотаются моих бумаг.

— Похвальба! — вырвалось у Ригана. — Вы унаследовали выдержку старика — что верно, то верно. Но докажите, что это не просто втирание очков.

Риган ждал ответа, и Фрэнсиса вдруг осенило. Он сделал решительный ход.

— Вы правы, — пробормотал он. — Так оно и есть. Моя голова уже под водой. Но я не утону, если вы мне поможете. Вспомните о моем отце и протяните руку помощи его сыну. Если вы поддержите меня, мы им покажем!

И тут-то Волк с Уолл-стрит оскалил зубы. Он указал на портрет Ричарда Генри Моргана.

— Как вы думаете, почему я столько лет держу у себя на стене этот портрет? — спросил он.

Фрэнсис пожал плечами, словно считал единственным подходящим объяснением их старинную дружбу.

— Вот и не угадали! — мрачно ухмыльнулся Риган. — Попробуйте еще раз.

Фрэнсис в полном недоумении покачал головой.

— Для того чтобы никогда не забывать о нем, — снова начал Волк. — И я ни на минуту не забывал его. Помните Железнодорожную Компанию Мерджера? Так вот, старый Р. Г. М. утопил меня в этом деле. И здорово утопил, поверьте мне. Но он был слишком хитер, чтобы дать мне возможность отыграться. Вот почему его портрет висел здесь, а я сидел и ждал. Но теперь время пришло.