— Монсеньор, я уже напал на след. Ночью сбежал приор Жерар де Вилье и около десяти рыцарей с прислугой: Энбер Бланк, Гуго де Шалон, Пьер де Буш, Гильом де Линс…

— И?

— Думаю, талисманы у них, если не спрятаны в Тампле. Я уже послал гонца к Парижскому прево. Он должен выслать отряд.

— Не жалейте сил, по всем направлениям.

— Приор прихватил племянника-шотландца. Возможно, они поедут в Англию, на север, это самый короткий путь за пределы домена.

— «Возможно»? Возможно, мне придется отказаться от твоих услуг.

Ногаре стиснул скулы. Ненависть к жестоким начальникам всегда пропорциональна страху.

— Это небольшая заминка, монсеньор. В конце концов, есть система допросов.

Человек в черном кивнул и, не прощаясь, вышел. Гийома Ногаре словно обдало холодом из преисподней.

В отличие от Хранителя королевской печати, Филипп Красивый был доволен. При помощи талантливого канцлера ему удалось поставить L`Ordre des Tampliers на колени — за один день в тюрьмы и темницы было заключено более пяти тысяч тамплиеров — от Великого Магистра до последнего слуги. Более того, получилось избавиться от долгов и расширить свои владения за счет тамплиерских земель. Из сундуков и хранилищ командорств набралась приличная сумма денег. Сколько — никто не узнал, свои дела король держал в тайне.

Как не храбрился Жак де Моле, но на допросе повел себя странно. Без растягиваний на дыбах, жаровен и «испанского сапога» он объявил Орден виновным в отречении от Христа и даже согласился плюнуть на крест. Правда, плюнул все же не на крест, а на землю. После этого Великий Магистр подписал указ всем тамплиерам признать обвинения. Возможно, старик пытался спасти свое войско от пыток и кого-то безрезультатно ждал. А, может быть, это произошло из-за того, что у канцлера Ногаре, беседовавшего с ним в этот день, глаза были разного цвета.

Потом несчастный бургундец не раз отрекался от своих показаний, но ящик Пандоры раскрылся. Папа Климент сдался и подписал буллу «Pastoralis praeeminentiae» об аресте рыцарей Соломонова Храма во всем христианском мире и дальнейшем пристрастном допросе.

И Великий Инквизитор Гийом де Пари с рвением цепного пса взялся за дело.

1311 год, Франция, графство Шампанское

— Слава Господу! Ты жив! — человек в одежде торговца бросился к низенькой двери.

— Хвала Небесам! Бернар!

В винном погребе небольшой фермы, что примостилась на топких берегах реки Барсы, в двух верстах от деревушки Лузиньян, собралось несколько мужчин, кто явно хотел скрыть свой род занятий и имя от встречавшихся по дороге людей. Тот, кто не раз бывал в Оверни, в одном из них смог узнать командора Умбера Блана. Он был одет в недорогой полукамзол и короткий суконный плащ, отороченный лисой — наряд, присущий бедному дворянину. Двое других старались походить на торговца и его слугу из Тулузы — южно-французский акцент им хорошо помогал. Первый, кого называли Бернаром, в действительности был командором Прованса, а сопровождавший его «слуга» — рыцарь-сержант. Двое же были облачены в священнические одежды, но по походке, манерам и разговору действительно ими являлись: Пьер де Болонья и Рено де Провен. С ними прибыл человек, одетый как монах-цистерианец — из-за находившегося неподалеку аббатства этого Ордена подозрений он вызывал меньше всего.

— Умбер, где же твоя тонзура?

— Быльем поросла, брат Бернар, как и у вас. А ты нынче ездишь без шпор, подобно сарацину?

— Ну, я же вроде как «торговец»!

Масляный светильник ярко горел, потрескивая фитилем, и окрашивал стены из известняка в красновато-оранжевый цвет. Фигуры людей отбрасывали на стоящие в ряд бочки причудливые языки теней.

— Отец Пьер, храни вас Господь за то, что отстаиваете интересы Ордена в Париже!

— Это мой долг.

— Вы в курсе последних событий. Умоляю — как братия, как Великий Магистр? — глаза командора Оверни были полны искреннего отчаянья. За вечер он не раз повторял, что, если бы не приказ Жака де Моле сопровождать казну в Англию, никогда бы не покинул страну и разделил участь братьев.

— Тампль… Помните, Жак де Моле приехал за несколько дней до ареста? А капитул, который велели собрать? На него в Тампль съехались командоры… Это был чей-то хорошо продуманный план. Даже смерть герцогини Екатерины загадочным способом укладывается в него, — грустно вставил второй священник.

— Рено де Провен прав. Думаю, и отречение Жака де Моле случилось не просто так. Вопрос — почему он так сделал?

— Думаю, надеялся на благородство папы. Но понтифик предал всех нас.

— В Париже сейчас рыцарей около полутора сотен, всего — где-то пятьсот человек. Рыцарей и командоров держат в замках Корбей, Море-сюр-Луэн, королевском Шиноне. Великого Магистра в числе других братьев держат в Тампле, но на допросы его переводят то туда, то сюда.

— Говорят, вожак своры изуверствует как палач, — Бернар имел в виду Великого Инквизитора Гийома Парижского — главу доминиканцев-инквизиторов Псов Господних.