— Месяц и год, — настаивал тот.

— Ноябрь... девяносто первый.

— Молодец, — Александр потрепал Лизу по плечу. — Я должен был проверить, как она ориентируется, — повернулся он к Нине, — девочка могла быть в шоке. Но вроде бы все нормально... насколько это возможно. А вот ее отец, к сожалению... Пойдемте, — он взял Нину под локоть, — все собрались на кухне. А ты, Лиза, посиди здесь.

— Можно мне к папе?

— Он спит, не беспокой его.

— И никуда не ходи, — добавила Нина, и они вышли.

Оставшись, наконец, одна, Лиза затряслась и уткнулась лицом в ладони.

— Я не хотела, — прошептала она.

— А по-моему хотела, разве нет? — тут же откликнулся Никита. Лиза замычала и прижала ладони к ушам, как во сне, но теперь это не помогало: голос Никиты звучал прямо в ее голове. — Ты сама ему кричала, помнишь?

— Нет! Я просто так сказала, я не хотела! Я скажу ему, и он перестанет на меня злиться... и...

Даже Никите Лиза не хотела говорить о мелькнувшей вдруг тайной мысли: может быть, теперь он вернется к ним с мамой... Но как скроешь что-то от воображаемого друга?

— Он не вернется, — вздохнул Никита. — Он считает, что ты во всем виновата, и теперь будет вас ненавидеть...

— Но я не виновата, — прошептала Лиза. — Я...

— Она из-за тебя на улицу пошла, а там — баммм! — кто-то стукнул ее по голове, и задушил, и выпустил кишки. Кишшшки, — повторил Никита с каким-то злобным удовольствием. — И все из-за тебя.

— Нет... — Лиза обхватила голову руками. Больше всего она хотела, чтобы Никита ушел, но понятия не имела, как его прогнать. — Уйди, — попросила она.

— Я не могу уйти, я же твой воображаемый друг, — возразил Никита. — Я появляюсь, когда ты меня зовешь. Когда я тебе нужен.

— Ты мне не друг! И ты вовсе мне не нужен! Ты приходишь, и говоришь всякие гадости, и пугаешь меня. Друзья так не делают!

— Друзья всегда говорят правду, — грустно ответил Никита. — Я же не могу тебе врать. А, правда — она вот такая...

Он, наконец, замолчал; Лиза рыдала, не в силах остановиться, но привычно стараясь не шуметь — чтобы не услышали взрослые, чтобы не принялись расспрашивать, чтобы не злились и не пугались... Она и без подсказки Никиты знала, что, чтобы ей не говорили, взрослым все равно, что она плачет, — лишь бы им этого было не видно.

Тем временем на кухне собрались почти все застрявшие на буровой. Тимур, умеющий быть незаметным, скромно привалился к стене в углу — на него не обращали внимания, зато он мог видеть всех. Сильно пахло валокордином — отпаивали Вячеслава Ивановича. «Я-то вышел, думал, у стеночки постою, пока он свои дела делает, там сугробом от ветра прикрывает, — бормотал он. — А Шмель-то вокруг дома побежал... и вот...»

Самыми потерянными, как ни странно, выглядели бандиты. Маньяка на стрелку не позовешь, подумал Тимур с легким злорадством, и буран распальцовкой не остановишь. Два здоровых лба, привыкшие рулить и давить, внезапно оказались беспомощными, и это подействовало на них, как нокаут. Барин, впрочем, выглядел получше, чем приезжий Колян: Черноводск был ему родным городом. Он знал, что здесь случается...

Стюардесса в панике. Выглядит так, будто вот-вот сорвется и понесется, как обезумевшая лошадь, не разбирая дороги, ломая ноги, и, в конце концов, врежется в стену и разобьется. На ногах вместо изящных сапожек — огромные валенки, явно выуженные из кучи у входа; худые коленки нервно постукивают друг о друга. Вроде бы жмется поближе к Барину, бросает на него умоляющие взгляды, а тот отворачивается. Черные круги под глазами. Мелкая дрожь. Да еще тот чемоданчик, что швыряло по заблеванному самолету. Ох, девочка, да у тебя ломка...

Геологи сбились в разномастную, но сплоченную кучку: низкорослый узкоглазый Лешка, носатый Тофик, при виде которого хотелось говорить с кавказским акцентом и требовать шашлык, и, будто уравновешивая их, Аля — высокая и белокурая, прямо Царевна-Лебедь, с синими глазищами и фарфоровым румянцем. Держатся плечом к плечу — и видно, что это им привычно, наверняка не один маршрут прошли вместе и не в одной переделке побывали. А водитель автобуса хорохорится, поглядывает на всех свысока — будто знает что-то, остальным неизвестное...

Последними вошли Нина и лыжник, появившийся вечером. Нина тут же подсела к геологам, бессознательно стремясь быть поближе к своим; правда, на какое-то мгновение она замялась — но всего лишь на мгновение. Стоило ей сесть рядом с коллегами, и стало заметно, что они с Лешкой похожи, как близнецы, разве что Нина повыше: потомки маленького народа, жившего в этих местах задолго до основания Черноводска. Они должны знать о буранах и сопках все, подумал Тимур.