Шрифт:
Моя бабушка все время повторяет — «как его называется». Это у нее такая поговорка. У моего папы тоже есть поговорка — «эт-самое». Это самое.
А когда Рита с Магидом поженились, они приехали к бабушке на «линкольне».
«Линкольн» — такая длинная машина. Американская. У Магида «линкольн», потому что он работает в университете. В клубе. А этот клуб на нашей улице, только вон там, в конце. И Магид меня обязательно покатает на «линкольне», когда-нибудь.
Мне он очень понравился. И не потому, что подарил пистолет.
Все сказали, что Магид совсем не похож на иврея. У него такое лицо, как будто он не иврей, а немец.
Уже потом, когда во время войны он попал в плен, это его спасло. Он стал у них переводчиком и помогал нашим партизанам. А когда его освободили из плена, ему дали всего «десять лет лагерей».
Но это было уже совсем потом. А «потом» — это уже другая история.
В общем, моя мамина бабушка живет для всех. И папина бабушка тоже живет для всех. А вот папин дедушка живет для себя.
Когда я вырасту, я тоже буду дедушка. И буду жить или для себя, или для всех.
Моя мамина бабушка говорит, что для себя жить стыдно. Дядя Жорж на это сказал, что бабушка может спокойно поступать в партию.
Но бабушка в партию не хочет, потому что не любит товарища Сталина. А товарища Сталина она не любит за то, что подорвал храм.
Дядя Жорж сказал, что храм подорвал Каганович, а товарищ Сталин в это время был на даче. И хотя Бога уже нет, храм можно было оставить как памятник.
Дядя Сережа сказал, что Сталину наплевать на храм, потому что он нерусский.
А дядя Жорж сказал, что грузины тоже верят в Исуса-с-Креста. И Сталин даже учился на попа в семинарии.
Дядя Сережа вскипятился:
— Сталин никакой не грузин, а типичный Джуга-шви-ли. Значит, наверняка — еврей. Хи-хи, железный еврей!
Тетя Муся закричала, что дядя Сережа — ужасный человек. И непонятно, почему его до сих пор не отправили «куда следует».
А дядя Жорж сказал:
— Но ведь и Христос был еврей. По крайней мере — наполовину.
Тут я и узнал, что Кристос был, как я.
Ни то ни се. Тоже гибрид!
По радио передают веселую музыку:
Чтобы тело и душа были молоды, Ты не бойся ни жары и ни холода, Закаляйся, как сталь! Физкультура-ура-ура, Будь готов, Когда настанет час, Бить врагов, Ты на границы их не пускай! Левый край, Правый край, Не зевай!А дядя Жорж тут же придирается:
— Покажите мне конкретно, где у человека душа? Печенку знаю. Вот тут она. Сердце здесь. Аппендицит справа. А где спряталась ваша душа?
Бабушка сердится и говорит, что они все «ни бельмеса» не понимают.
— В революцию тоже ходили голые, прямо по улице, и кричали песню:
Мы на небо залезем И свергнем всех богов! —только ничего из этого не получилось, как видите.
А вот у дяди Вани в революцию вышла целая история: одна тетка голая влезла в трамвай. Совсем голая, как мать родила. «Была не была!» — сказал вслух дядя Ваня. И как треснет эту голую по попке! Она сразу выскочила из трамвая и стала кричать: «Милиция! Милиция! Держите хулигана!» Но трамвай не стал ждать милицию и уехал. Дядя Ваня говорит: «Хоть одно доброе дело в жизни, по крайней мере, сделал».
Дядя Ваня рассказывает эту историю про революцию. И мы все смеемся.
Путаница
Мы едем к тете Наде. Чтобы поддержать семью в такое время.
Коняевы живут у Крестьянской Заставы. В деревянном доме. И двор без асфальта. Как у нас в Лосинке.
Коняевы, а коней у них нет. Это раньше были.
Бабушка — старшая, тетя Надя — младшая. Они похожие. Потому что родные сестры. А мама у них была. Фон Россиус. Во! Какая фамилия!
Она с настоящим царем вальс танцевала. Когда кончила школу для благородных девиц. И стала первой ученицей. А государь-император тут к ним на бал и примчался.
У нас дома про это рассказывают. Только шепотом.
После вальса с государем-императором бабушкина мама выскочила замуж. И нарожала детей! Больше, чем у нашей Дворничихи. Десять штук!
А у моей мамы я один получился. Почему — не знаю. Ни тебе братика! Ни тебе сестрички!
Бабушка говорит, что было бы всех полно. Если мы бы жили как раньше.