Шрифт:
Н.В.: Почему этот человек был столь откровенен с вами?
А.Б.: Да просто скрывать уже было нечего: раскопки к тому моменту завершились, готская цивилизация обнаружена не была. А я и встречался с Кернстеном как раз для того, чтобы помочь этому человеку перебраться в Советский Союз.
Н.В.: Ему это удалось?
А.Б.: Нет. Карл выразил желание сотрудничать с нами, но в какой-то момент не выдержал. Он застрелился — прямо там, в Ялте, перед нашей следующей встречей. Такого рода случаев в войну было много, а потому я и не придал тогда значения рассказу немца. И только теперь из той беседы мне припомнился один факт: Карл рассказал, что в 1936 году он сопровождал известного археолога Отто Рана в экспедицию в Азию. Искали они тогда ни много ни мало Святой Грааль. Конечно, ничего не нашли. Спустя год Отто Ран покончил с собой из-за взыскания за гомосексуализм: национал-социалисты не приветствовали таких вещей. То путешествие за Святым Граалем тоже проходило по программе Аненербе под личным патронажем Гиммлера.
Н.В.: Но куда же ездил Ран?
А.Б.: Это неизвестно. Я тогда не спросил у Карла, а теперь узнать это вряд ли возможно. Но как раз с именем Отто Рана и связана вся история, которую обнаружила Алексия Мессинг: дело в том, что обозначенные в записке Вольфрама Зиверса Гиммлеру районы J, K и O и были открыты именно Раном! Именно он исследовал макрокосмическую оболочку земного шара в этих районах, обнаружив там остатки атлантической цивилизации. Район J не составило труда установить: туда вскоре была собрана экспедиция. Это Египет. Однако там ничего обнаружить не удалось. Гиммлер после этого признал путешествие в район O нецелесообразным.
Н.В.: Известно, ли что это за район?
А.Б.: Да, достаточно посмотреть дневник Отто Рана. Там, конечно, сплошные шифрограммы, но страна O названа почти прямо. Попробуйте, Настя, сами отгадать эту простую загадку. Вот цитата из дневника Рана: „Мы не поедем туда, где Европа становится Азией, Черное море Средиземным, а христианский собор мечетью“.
Н.В.: Турция?
А.Б.: Конечно. Молодец!
Н.В.: Но что же за район K?
А.Б.: Если бы я знал это… Известно лишь то, что экспедиция туда состоялась много позднее — в 1943 году. Ни Отто Рана, ни Карла Кернстена в живых уже не было. Никаких сведений о составе группы, о целях и результатах путешествия обнаружить не удалось. Время было такое, что приходилось очень многое держать в тайне. Однако вчера вечером я стал копаться в своих бумагах. Видите, как их много. Этот листок, Настя, я передаю вам. Признаться, не могу вспомнить, как он попал ко мне. Когда я его обнаружил вчера, то, готов поклясться, видел его впервые. Честно говоря, не понимаю, что тут к чему. Но, уверен, Мессинги во всем разберутся.»
Настя выключила диктофон и положила на стол перед нами тот самый листок, о котором только что говорил Белоусов.
— Кто хорошо знает немецкий? — спросил Петрович. Листок взяла Алексия. Да она еще и полиглот!
— Я переведу дословно, — проговорила Алексия после минутной паузы. — «Вевельсбург — хорошее место, но зимы здесь дождливые, а кустарники слишком густые. Январь, 1943 год».
— И что это значит? — спросил Петрович, глядя на Алексию. Та перевела взгляд на отца. Мишель осторожно взял белоусовский листок и аккуратно перевернул.
— Да тут стихи! — воскликнула Настя.
Нашей акуле пера и в голову не пришло прочесть то, что было написано на обороте листка! Интересно, заглянул ли туда Белоусов? Это действительно были стихи на русском языке. Листок взял Петрович:
— Друзья, а ведь чернила на обеих сторонах одни и те же! И почерк один!
Мы все устремили взгляды на русский текст. Вот, что открылось нашим взорам:
Камни бывают до срока испорчены тягостным инеем. Здесь слишком многое вянет, едва начиная цвести. Чахнут красавицы. Важное что-то тут вынули Вместе с сознаньем. Желанье понять и простить Кажется слишком великим на фоне бездарности Прожитых лет. Окунуться бы радостно в светлую суть Этого озера. Если не хватит им святости, Значит, придется на гору меж сводов усталых взглянуть.— Какие будут соображения, коллеги? — нарушил тишину Мессинг.
— Мишель, соображения — ваша прерогатива, — заметила Настя.
Мишель в ответ на это только развел руками.
— Настя, а Белоусов хоть что-то сказал по этому поводу? — спросил Петрович.
— В том-то и дело, что нет, — ответила журналистка. — Федорович сам ничего не знает. Когда я уходила, он признался, что до самого утра пытался расшифровать немецкое послание, но понял только, что следы ведут в этот самый Вевельсбург. Стихов он, кажется, не видел.
Тут в разговор вмешалась Алексия:
— Папа, позволишь ли ты мне построить ипсилон самой?
— Я ждал этого часа! — не без пафоса произнес Мессинг. — И вот он настал!
А нам оставалось смиренно ждать, пока Алексия составит ипсилон — выявит ключевые слова, потом примется за сведение их в системы числителя и знаменателя. Через час с небольшим наше ожидание было вознаграждено.
«Ипсилон района K.
33 способа