— Передам.

— Значит, здоровье у него…

— Норма. Он молодцом, я же говорю…

— И ты ему поверил? — спросил полковник чуть позже.

— Я вообще доверчивый, — улыбнулся Грязнов.

— Знаешь, какая у нас тут любимая телепередача?

— «Санта-Барбара»?

— «Дорожный патруль». Приятно смотреть на мертвых москвичей. Вот че ты все с подковырками? Пришел бы по-простому, меня спросил.

— Я и пришел.

— У меня в зоне тысяча триста двадцать один человек. И ни один самый бандюган себя виноватым не считает. А этот интеллигентик… Не, он кого-то отмазывает. Я ж знаю, сколько раз он в палатку бегает. Грев, ясное дело.

— Кто?

— Бабки ему с воли шлют, он в столовку вообще не ходит.

— И за это он взял на себя вину? — иронично улыбнулся Грязнов.

— Поди угадай. И бабе его наверняка грев носят.

— Жене? А она не приезжала к нему?

— Никто к нему не приезжал. Ему тут и так курорт. Таких здесь в один день опускают. А этого даже не тронули.

— Почему?

— Бабки. Или он проплатил, или за него.

Грязнов посмотрел на часы.

— Пора, — встал он.

— Ты поездом?

— Не-не-не, самолетом, — замахал руками Грязнов.

— Теперь буду смотреть «Катастрофы недели», — широко улыбнулся начальник и дружески пожал руку Грязнову.

В аэропорту кого-то встречали.

Грязнов заторопился к выходу, но природное любопытство все время заставляло оглядываться.

Из зеленого коридора вышли солидные дядьки, остановились возле кучки репортеров, начали, перебивая друг друга, что-то рассказывать.

Грязнов уже было отвернулся, но вдруг, сделав замысловатый круг по залу, подошел к импровизированной пресс-конференции.

— Как Европейский парламент воспринял последнее заявление президента?

— Там людей с юмором мало…

— Скукота, одним словом…

— Обсуждались какие-то вопросы прав человека…

Грязнов достал из кармана диктофон и сунул его под нос самому представительному из интервьюируемых.

— Газета «На боевом посту». У меня вопрос к Аркадию Белоусову. Вы ведь представляете в Думе промышленную партию? Что вы можете сказать о нефтяном месторождении «Северное»?

Журналисты обернулись на Грязнова.

— Простите, какая газета?

— «На боевом посту». Печатный орган МВД.

— Грязнов? — спросил Белоусов.

— Точно.

— Мне нечего ответить на ваш вопрос.

— Совсем-совсем нечего?

У Белоусова ясно обозначились желваки на скулах.

— А что, собственно, вас интересует?

Журналисты ошалело вертели головами. Они почувствовали запах сенсации.

— Приватизация этого месторождения, в частности аукцион по ее…

Белоусов взял руку Грязнова с диктофоном и потащил за собой, расталкивая журналистов, обратно в зал VIP.

Грязнов не сопротивлялся. Да и бессмысленно было. Белоусов был косая сажень, хотя если б пришлось схватиться, Денис и сам с успехом навешал бы этому депутату фонарей, несмотря на всю его неприкосновенность.

Он дотащил Грязнова до роскошного кожаного дивана и разве только не швырнул на него.

— У кого служишь? — Он вынул сотовый телефон.

— Частное агентство.

— Кто там у тебя начальник?

— Я сам себе начальник.

Белоусов набрал номер на мобильнике:

— Мгм. Лидочка, здесь Белоусов, соедини-ка меня с Костей.

— Может, лучше сразу президенту? — посоветовал Грязнов.

Белоусов с интересом посмотрел на него:

— Костя? Аркадий. Слушай, что там у тебя творится?.. Да я не про Чечню. У тебя в МУРе сидит Грязнов и покрывает своего родственника. А это какой-то отморозок. Преследует меня, копает что-то… Этого тоже зовут Грязнов. Спасибо, Костя… Сейчас не могу. Созвонимся.

Белоусов спрятал телефон и спросил:

— Я ответил на твои вопросы?

— Да вы и не начинали. Вот, в частности, что вы можете сказать об убийстве Некрасова? Или о самоубийстве Сабанова?

Белоусов даже открыл рот.

— Тебе что, в глаз дать? — спросил он.

Грязнов обернулся — через огромное стекло за ними наблюдали репортеры. Камеры работали.

— А вы рискните, — хмыкнул Денис, кивая на окно.

— Хорошо, объясняю для дураков. Слушай, Грязнов. Я ни на какие твои вопросы отвечать не буду. И не потому, что я что-то скрываю, в чем-то виновен. Нет, не угадал.

— А почему же тогда?

— Потому что это были мои друзья. Ты можешь это понять?

У Белоусова дернулась щека, он развернулся и размеренной походкой пошел к выходу.