Разговор был прерван неожиданно и бесцеремонно. В открытое окно вдруг сунулся нахального вида субъект и принялся оживлённо щёлкать фотоаппаратом во все стороны. Парень сделал снимков пятнадцать, пока не сообразил, что не застал ничего особенного; вряд ли люди, домывающие посуду, тянули на сенсацию. Папарацци разочарованно вздохнул.

Марк стиснул зубы и язвительно процедил:

— Вы опоздали, международное заседание шпионов завершилось полчаса назад. — Голос его был ровен, но наглому гостю не предвещал ничего хорошего.

Непрошенный фотограф не замедлил метнуться обратно на улицу, после чего поспешно покинул не только двор Дантона, но и квартал.

Марк обречённо возвёл очи долу.

— И так практически ежедневно.

— Может, тебе брать деньги за каждый снимок? — весело предложил Уоррен.

— Неплохая мысль. Повешу на себя ценник. «Один снимок — пять долларов».

— Не дешеви, требуй десять.

— Мальчики, вы ещё не закончили с посудой?! Я уже собрала вещи!

Вытерев последнюю тарелку, ихтиолог доложил:

— Всё сделано! — И вместе с отцом устремился в гостиную.

Лиз, как и Уоррен несколько минут назад, малость опешила, когда сын вдруг крепко-крепко её обнял и сказал, что очень любит.

— Марк, милый, мы уезжаем лишь после обеда, пока рано прощаться.

— Это не прощание, мам.

— Это порыв чувств, — пояснил Уоррен и присоединился к объятиям.

Мираб усадил любимую тёщу на переднее сиденье. Следовательно, Вика и Марк должны были занять места сзади. Но молодые люди не спешили. Австралиец с подозрением осматривал транспортную конструкцию, не в силах поверить, что та ещё способна передвигаться.

— А это точно поедет? — усомнился ихтиолог. Усомнился по-английски.

— Ещё как! — заверила Вика на том же языке, потом обратилась к Мирабу и Софье Соломоновне, разъясняя: — Марк говорит, что никогда не видел ничего подобного.

— Поглядим, что он скажет после того, как с нами проедется, — усмехнулась Мирабова тёща. — Если, конечно, он потом сможет говорить.

— Что она сказала? — спросил Марк, насторожённый несколько мрачноватым юмором в тоне женщины.

— Она уверена, что ты получишь незабываемые впечатления, — «перевела» Вика. Не хотелось пугать Марка заранее.

— Слушай, чего встали? — бодро жестикулируя, проговорил Мираб. — Садитесь, садитесь, прямо сейчас и поедем.

Ихтиолог и налоговый инспектор залезли в салон. Для Марка незабываемые впечатления начались сразу же. При лицезрении сего автомобиля изнутри первым делом на ум приходило воспоминание о фильме «Терминатор», конкретно — о сцене, где будущий отец Джона Коннора застревает внутри машины. Марк отродясь не страдал клаустрофобией, но ему сделалось не по себе.

— Мама, Вам удобно? — осведомился Мираб, усевшись за руль.

— Удобно, Мирабушка, удобно. Стартуй.

Водитель кивнул и завёл своё четырёхколёсное сокровище.

Теперь Марку вспомнилось сразу несколько картинок, из разных фильмов, но на одну тематику: машины, которые при заведении взрываются. Серьёзно, механическая повозка столь отчаянно затарахтела, что сами собой навеялись мысли об апокалипсисе.

Дантон сильнее засомневался в том, что автомобиль сдвинется с места. Напрасно. Жалобно поскрипев и обиженно побренчав, чудо техники несколько раз выплевалось дымом через выхлопную трубу, потряслось и дёрнулось вперёд.

Мираб повернулся к Марку и велел придерживать дверцу рукой, так, на всякий случай. На сей раз Вика перевела точно.

— Зачем? — наивно вопросил Марк.

Виктория знала ответ, поэтому пояснила сама:

— Там замочный механизм нестандартный, иногда на поворотах дверца распахивается.

Ихтиолог вцепился в ручку мёртвой хваткой.

Пока они ехали по городу, Дантон отвлекался на созерцание незнакомых улиц и домов. Для него всё это было не то чтобы странным, скорее очень непривычным.

— Твой город красивый, — полушёпотом сказал парень инспекторше.

— Ты ещё далеко не всё видел.

Казалось, правила дорожного движения для Мираба не писаны. Нет, он ничего не нарушал, но… но мчал так, что волосы на голове шевелились.

Дыбом они встали, когда компания выехала за черту города. Вот тогда-то «Шумахер» разогнался вволю. И предыдущая часть поездки уже представлялась лёгким променадом. Асфальт отнюдь не был ровным, с поразительной регулярностью встречались то бугры, то выбоины. Причём при встрясках Марк и Вика дружно подпрыгивали на пружинящих креслах и в каждом втором случае ударялись макушками о крышу кабины. А Мираб сидел как влитой. Софья Соломоновна тоже. Видать, привыкла.