Илья Иванович взял руку Марии, поднес ее к губам и поцеловал.

— Ах, Илья… — Мария слегка покраснела. — Кстати, как тебе варенье? — спросила она смущенно.

— Замечательное варенье! Если ты скажешь, что сама его приготовила, я тебе поверю.

— Но я, и в самом деле, приготовила его сама.

— Ты просто волшебница!

Митрохин снова поцеловал руку женщины.

— Так ты говоришь, что пока никого не подпускала к бумагам и расчетам Ивана?

— Никого, — с улыбкой ответила Мария. — Я ждала тебя. Чтобы ты мне что-нибудь посоветовал. Адвокат Ивана сказал мне, что если я продам свою часть бизнеса, я могу неплохо на этом заработать. Но я ему не верю. Он всегда смотрел на меня сквозь пальцы. Даже общался со мной так… будто презирает меня за глупость. Я Ивану на него жаловалась. Но он только смеялся и пожимал плечами.

— Это ты про Скворцова говоришь? — уточнил Митрохин. — Он советовал тебе продать свою долю?

— Да, — кивнула Мария.

Илья Иванович нахмурился.

«Значит, этот подонок Скворцов уже попытался сунуть свой поганый нос в чужое дело, — подумал он. — А ведь я с ним говорил. И он обещал мне не лезть. Ну, гнида судейская, я тебе это припомню».

— Этот Скворцов — скользкий тип, — небрежно проговорил Митрохин. — И весьма темная личность. Я не раз говорил твоему мужу, чтобы он не связывался со Скворцовым. Ты знаешь, я даже не удивлюсь, если узнаю, что этот взрыв подстроил именно Скворцов.

— Да ты что?! — Мария сделала круглые глаза. — Ты действительно его подозреваешь?

— Ох, Маша, — вздохнул Илья Иванович. — Я уже и не знаю, кого подозревать. Нам с Иваном многие завидовали, ты же знаешь. Было много желающих разорвать наш бизнес на куски и сожрать нас по частям. Если бы не стойкость Ивана, я не знаю, где бы мы сейчас были. Но Скворцову не верь. Послушай… — Глаза Митрохина подозрительно блеснули. — …А он не предлагал тебе продать свою долю ему?

— Ну… — Мария замялась. — Он на это намекал.

— Вот сука! — вырвалось у Митрохина. — Прости, Маша. После всего, что произошло, мои нервы просто на пределе!

— Я тебя понимаю, — кивнула Мария. Она вгляделась в лицо Митрохина и тихо спросила: — Так что мы будем делать, Илья?

Митрохин поставил чашку на блюдце и повернулся к женщине.

— Бизнес нельзя раскалывать на куски. Пока мы вместе — мы сила.

— Это значит…

— Это значит одно, — договорил за нее Илья Иванович.

Он обнял Марию за талию и притянул к себе.

— Это значит, что мы должны держаться вместе. Иначе нам не выжить.

С этими словами он крепко поцеловал Марию в губы. Она ответила на поцелуй.

— Ты самая замечательная женщина на земле, — тихо и проникновенно проговорил Митрохин. — И я… я от тебя без ума!

Их губы снова слились в поцелуе.

Полтора часа спустя они лежали в постели и ели виноград, до которого Митрохин был большой охотник. Виноград и икру они заказали в ближайшем ресторанчике — вместе с бутылкой французского вина.

Лицо Марии было взволнованным и странным, на нем еще остались следы недавней грусти и недавних слез, но нечаянная (или вполне чаянная) женская радость преобразила его — сделала светлее, лучистее и в то же время — туманнее. Впрочем, таковы были лица почти у всех женщин, которых Митрохину за сорок с лишним лет его жизни удалось уложить в постель.

— Ты красивая, — сказал Митрохин и бросил в рот виноградину. — Я всегда считал, что ты красивая.

— А Иван называл меня «вешалкой», — сказала Мария. — И еще, когда был сильно пьян, — «тощей коровой».

— Ты не тощая, — возразил Митрохин, — ты стройная. Люблю таких. В худощавых женщинах есть изящество и порода.

Мария кокетливо улыбнулась.

— Илюш, ты преувеличиваешь.

— Вовсе нет. Ты мне всегда нравилась. И мне не нравилось, как Иван с тобой обращалтся. Ты — королева, а он — с тобой, как со своей наложницей.

— Это правда, — вздохнула Мария. — Но не будем говорить о нем плохо. Всё-таки он был хороший человек и хороший муж. За десять лет нашего супружества ни разу не поднял на меня руку. Хотя часто бывал близок к этому. Ты ведь знаешь, у Ивана был тяжелый характер.

— Да уж знаю, — хмыкнул Илья Иванович. — Кстати, давно хотел спросить, но как-то не решался… Почему у вас нет детей?

Мария бросила в рот виноградинку, нахмурилась и тихо произнесла:

— Он не мог. У него какие-то проблемы по этой части. Еще с детства.

— Но ведь можно было обратиться к донору, — заметил Илья Иванович.

— Ты что! — Мария сделала круглые глаза. — Он бы никогда на это не пошел! Я ему однажды предложила, так он меня чуть не выгнал из дома.

— Почему?