Шрифт:
Сейчас крепыш извергал поток косноязычного бреда, но при этом не забывал перекрывать ей путь к лестнице. Казалось, он может разглагольствовать так вечно, а Моди и Беовульф скоро выйдут из аудитории.
– …поэтому давай я прочту тебе свои стихи.
– Чего? – От обалдения она не знала, что на это ответить. Вот так уже соберешься провести хук справа, а человек стихи почитать предлагает. – Ты пишешь стихи?
– Я недавно начал, – смущенно и важно признался Бийран. – Прочел «Плоды страсти» и не смог удержаться. Какие нечеловечески прекрасные строки! Столько силы, страсти, души в них! И кто бы мог сказать, что эти строки принадлежат сванду?! Ни следа кеннингов. Рагнарссон – великий поэт, и он прав: у народа Ойкумены есть чему поучиться. Пора отбросить устарелые формы и обратиться душой…
Альдис опять перестала слушать.
Современная поэзия Ойкумены, прочно вошедшая в моду Мидгарда за последние двадцать лет, казалась ей отвратительной и манерной. Как и сентиментальные романы с Континента, над которыми любили проливать слезы чувствительные барышни.
Вот что по-настоящему завораживало, так это висы древних свандов – стихи, подобные заклинаниям, скрывающие смысл за иносказаниями-кеннингами, как скорлупа ореха скрывает нежную сердцевину.
Еще Такаси научил ее любить хокку, за безыскусной простотой которых таилось величайшее мастерство.
Висы, хокку… А хотя бы и бесконечные эпические поэмы бхатов! Все лучше, чем тяжеловесные любовные томления! Свандский просто не приспособлен для того, чтобы на нем писали эти вычурные вирши!
– …и вот я решил в меру своих скромных сил предаться творчеству.
– А? Да, здорово.
– Услышь же меня! – Бийран закатил глаза и начал с чувством декламировать:
Ты прекрасна, как богиня Рассвета,Ты царица звездного света,Улыбаешься солнечным летом,Восхищая душу поэта!Ты – мой нежный и трепетный лучик,Лучик света, небесный мой лучик!Не закроют твой свет злые тучи,Воспою я тебя еще лучше.Вспомнился учитель изящной словесности – нервный, прямой, словно проглотил шпагу, с вечно брезгливой гримасой на скорбном лице. Ах, жаль Эвандр Эпиоф не мог сейчас послушать Бийрана!
– Ну как?
– Что «как»?
– Как тебе мои стихи?
Под преисполненным гордости взглядом мальчишки Альдис стушевалась.
Сказать правду, это как котенка под живот пнуть. Но и соврать язык не поворачивался.
– Э-э-э… очень оригинально. Я такого никогда не слышала.
– Правда? – обрадовался Бийран. – Я сейчас тебе еще почитаю!
– Может, после? – Она попробовала прорваться к лестнице. – Скоро обед заканчивается, надо на полигон.
– Погоди! – Сванд догнал курсантку и ухватил за руку.
Разве так хватают? Альдис еле сдержала желание дернуть руку и провести подсечку. А не сдержала б, лететь Бийрану носом в пол. Жалко остолопа.
– Слушай! Эти стихи я написал, когда думал о владычице моего сердца, безраздельно завладевшей всеми моими помыслами!
Ты забрала коварно сердце,Взрезая грудь мою ножом.Теперь в груди открыта дверца,У ног твоих я поражен.Да, это даже не ойкуменовская лирика. Это и вправду что-то особенное.
Всеотец, только бы не расхохотаться парню в лицо!
Но я, тобою пораженный,У ног твоих покорен, тих.Красой твоею зачаренный,Тебе дарю я этот стих.– Эй, вы что это тут делаете?
Недовольный голос Моди застал ее врасплох.
Пока Бийран демонстрировал свои успехи на стезе стихосложения, сванды успели покинуть аудиторию. Трое «братьев» стояли рядом, и вид у них был самый что ни на есть угрожающий.
Сейчас придется врать и выкручиваться. Йотунов Бийран с его йотунской лирикой! Только бы парень не проговорился, что видел ее выходящей из аудитории!
В том, что поклонник изящной словесности имеет отношение к братству, Альдис совсем разуверилась после прекрасных строк.
Сокурсник не подлец, он просто безобидный идиот.
– А. – На тонких губах Беовульфа заиграла снисходительная улыбка. – Это Бийран из моей комнаты и его… подруга. Все в порядке, пошли.
– Но что они тут делали? Подслушивали? – уперся Моди.
– Пошли, я тебе потом расскажу.
– Что расскажешь?
Девушка тоже не отказалась бы узнать, что именно Беовульф собирался рассказывать Моди. Утихшие было подозрения разыгрались с новой силой.
Не понравилась ей ухмылочка сванда. Многозначительная такая. И тон, которым он слово «подруга» произнес, не понравился.
А вот Бийран проникся:
– Спасибо, друг. Я читал прекрасной деве стихи.
– Угу. – Беовульф еще раз ухмыльнулся и потянул своих спутников в сторону лестницы. – Пойдем, а то опоздаем на полигон!