Закончив с построением, ротные предоставили «птенцов» жрецам. Святые отцы медленно двинулись вдоль ряда замерших курсантов, пальцами чертя на их щеках руны.

«Соматики!» – понял Хельг, когда очередь дошла до него. Каждый из храмовников наносил свою комбинацию знаков, в итоге оставив на щеках Лиса четыре гальдрастафа. Понять магические символы, представляющие собой переплетения рун в единую фигуру, Хельгу было не суждено. Зная отдельные значения сакрального Футарка и разобравшись, какие руны нанесли ему жрецы, он все равно не мог даже предположить, чему служат магические символы. Не обладая даром соматика, в отличие от одного из братьев, проходившего обучение в ордене Небесного Ока, Лис не имел права постигать тайны колдовства, служащего на благо конунгата. Государственные библиотеки не располагали соответствующими сведениями, как и тайные вивлиофики, где довелось побывать несколько раз. Достоверная информация по соматике и псионике имелась только в храмах Небесного Ока. Все другие доступные знания относились к области мнений различных комментаторов Священного Писания и охочих до сенсаций репортеров, и Хельг не раз представлял, как хохочут «небесноглазые» пресветленные, читая досужие выдумки.

Одно известно точно: псионики пользуются силами разума, а соматики – особыми машинами, заряжающими их тела энергией. И все. Остальное из той же области, что и рассказы старых моряков о далеких землях, где живут люди с головами животных.

Правда, кое-какими знаниями владело братство Истины, но с этими Хельг не хотел иметь никаких дел.

Пальцы жрецов немного пахли благовониями, которые, однако, не оставляли на коже следа и мгновенно и неощутимо впитывались. Энергия, вложенная в гальдрастафы, служит определенным целям. Жаль, не узнать, каким именно.

Ничего, Лис. Придет время, и ты узнаешь все, что захочешь. Главное – продержаться в академии все пять лет.

Ну а потом…

Хельг с трудом сдержал злобную ухмылку. Сдерживай чувства, Лис. Скрывай эмоции. Ты не Фридмунд, чтобы читаться, как книга. Да уж, не рыжий. Надо ему подсказать быть сдержаннее в выражении своих мыслей, пояснить, что так он предсказуем, и поэтому постоянно проигрывает парням, с которыми Нода ставит его в спарринг (кроме Рунольва и ему подобных, понятное дело). Трудно не проиграть, когда на твоей физиономии прямо написано: и какой рукой-ногой ты собираешься атаковать, и с какой стороны, и как ты будешь защищаться. И хотя в бою на турсах враг не увидит лица, но до этих боев еще доучиться надо, не вылететь, получив отрицательные баллы на тех же спаррингах.

Э-э-э…

Лис, ты чего? Хочешь помочь Кнультссону?! Зачем?! Он же бесполезен! Ради блага всего Мидгарда, нет – ради блага всего мира рыжему лучше поскорее прошляпить все баллы, от горя постричься в храмовники, принять обет молчания и писать труды по метафизике до конца дней своих. А то как представишь Фридмунда в кабине «Молнии», так и уснуть не сможешь, мучаясь видениями последствия применения драупниров посреди военного лагеря «ради интереса».

Хельг покосился на Фридмунда, весело пялившегося вслед жрецам. Вот уж воистину – будущий дуб битвы. В той части, которая «дуб».

Закончив с «птенцами», храмовники ушли. Под надзором ротных и трех неизвестных наставников курсанты поднялись на паром, где едва поместились. Большинство первокурсников вдобавок переругалось, пытаясь устроиться поудобнее.

А потом их перевезли на Маркланд.

Хельг помнил, как наставник Валдир назвал четвертый остров во время демонстрации макета академии.

Полигон для военных игр.

Руководство наконец-то решило проверить, кто чему научился за минувшие пять месяцев. Давно пора. В себе Хельг ни капельки не сомневался.

Если бы еще не эта клятая синергия, чтоб ее!

«Птенцов» высадили на золотистый берег Маркланда незадолго до того, как Скинфакси отвез Соль в Асгард. Попросту говоря, незадолго до заката. Ротные тут же разделили парней и девушек. Сигрид устроила девчонкам какой-то ликбез, а Хрульг с подопечными трусцой помчались вдоль берега. Мокрый песок создавал для парней дополнительное препятствие во время бега, и Хельгу стало понятно, что пробежки по лесополосе – это еще цветочки. Не за горами вот такие же марафоны по пляжу, только с грузом на плечах. Ягодки от Хрульга – сочные и прекрасные на вид, но горькие и тяжелые для желудка.

Парни бежали так долго, что вскоре начали высказываться предположения, что ротный намерен без остановки обежать весь остров. Словно услышав недовольное перешептывание, сержант отдал команду развернуться и возвращаться.

Бежать обратно по мокрому, взрыхленному песку оказалось еще трудней.

Вернувшись к парому, парни обнаружили, что девчонки уже разбили лагерь на поляне неподалеку от берега и теперь, уставшие, довольно сидят возле костров. Мужская часть «птенцов» потянулась было ставить собственные палатки, но занятие с Хрульгом, как оказалось, еще не закончилось. Ухмыляющийся ротный сообщил о намечающейся игре, которая существенно повлияет на его отношение к курсантам.

Именно так – «отношение». Ни о каких баллах Вальди даже не заикнулся. Чем бы сержант ни собирался занять подопечных, это должно было лишь его потешить.

Пока парни вбивали в песок столбы и натягивали между ними несколько веревок, создавая нечто вроде огромной огороженной площадки, помощники Хрульга, два молодых наставника, притащили с парома здоровенный сверток, внутри которого кто-то извивался как бешеный. Хельг на всякий случай проверил, где Фридмунд, но рыжий с Катайром неподалеку спорили о преимуществах морского узла перед обычным. Вернее, Фридмунд размахивал непонятно как завязанной веревкой, утверждая, что вот это морской узел и нужно вязать им, а Катайр орал, что сейчас сам завяжет Кнультссона морским узлом, если тот не отстанет.