Шрифт:
Но некоторые вещи все же не менялись.
– Полувзвод, слушай мою команду! – Томико попробовала скопировать интонации Сигрид. Получилось неубедительно. – Занимаемся местами для ночевки! Потом костром!
«Сейчас начнется».
Словно в ответ на мысли девушки Сольвейг фыркнула. Нарочито громко. Чтобы, не дай Всеотец, кто-нибудь не подумал нечаянно, что она согласна с Накамурой.
– У тебя совсем мозгов нет? Сначала всегда занимаются дровами. Пока мы будем тут копаться, в лесу стемнеет!
– Синдзимаэ! – не выдержала Белая Хризантема. – У тебя мозгов никогда и не было, коно-яра!
Томико идеально говорила по-свандски, но ругаться предпочитала на родном языке. В последние недели Альдис сильно расширила свои познания в оскорблениях на ниронском. Такаси такому не учил.
«Да сколько можно? Кто-то должен прекратить это!»
Разнимая ссоры братьев, нянюшка любила повторять: «Кто умнее, тот и уступит». Если верить ей, получалось, что ни Сольвейг, ни Томико умом не блистали.
Смотреть на скандалисток, а тем паче слушать ругань, было противно. Девушка опустилась на тюк, угрюмо поворошила палкой прошлогодние угли. Выжженная земля и утоптанный пяточок вокруг нее свободны от травы. Словно еженедельно на поляне собиралось по полсотни «птенцов», не оставляя сорнякам ни единого шанса.
Мальчишеский лагерь за холмом сейчас пустовал. Сразу по прибытии Вальди увел свою роту по песчаному пляжу.
– Не смей спорить с приказами командира!
– Из тебя командир, как из навоза «эйнхерий».
Песчаный берег означает мелководье. Будь Маркланд обычным островом, вокруг него колыхались бы водорослевые плантации и сновали фермеры в легких лодках.
– Скучаешь по родному навозу, селедочница?
– Неа. Когда такая куча навоза командовать пытается, скучать некогда.
Как же они обе достали со своим высокомерием, нетерпимостью, эгоцентризмом!
«На ближайшие недели курсант Накамура – ваш командир. Другого не будет, учитесь побеждать с таким».
«Но что я могу сделать?»
«Учитесь побеждать…»
Удобно притворяться, что от Альдис ничего не зависит. Самоустраняться во время скандалов, делать вид, что происходящее не имеет к ней отношения. А еще потом жаловаться Сигрид: ах, какого плохого командира вы мне назначили, сержант!
Очень удобно. Удобненько. По-рабски удобненько так. Словно это чья-то чужая жизнь, над которой Альдис не властна. Словно не от нее зависит, что сделать и что сказать.
Потерять инициативу. Уступить, возможно, самое важное дело в своей жизни кому-то другому. И не «кому-нибудь», а двум дурочкам, для которых гонор и желание настоять на своем важнее всего на свете.
Ради чего? Почему?
Потому… потому что…
Потому что она не хочет побеждать вместе с Томико и Сольвейг.
О Всеотец! Из-за какой малости иногда мы разрушаем все, чем жили и о чем мечтали.
«Я делаю это не для Томико. Я делаю это для себя!»
Альдис встала:
– Я поставлю палатку, Томо-сан.
От уважительного обращения к Томико во рту появился кислый привкус, словно пришлось разжевать горсть неспелой клюквы. Сольвейг на ее маленький демарш не обратила внимания, а вот Томико подавилась заготовленной репликой и уставилась на девушку во все глаза. Наверное, если бы Альдис ударилась оземь и обернулась белой чайкой, у ниронки и то был бы менее изумленный вид.
«Учитесь побеждать…»
«Да учусь я, учусь!»
Из сумерек вынырнули Бранвен и Тьяри, помогая освободить непромокаемое кожаное полотнище от веревки. До этого они всего один раз устанавливали палатку, и Альдис, как и другие девчонки, пока путалась в завязках. Сольвейг еще что-то доказывала, по привычке мешая дельные советы с оскорблениями, но Накамура помотала головой, словно избавляясь от наваждения, бросила в сторону свандки короткое «заткнись!» и присоединилась к остальным.
– Тьяри, держи этот край. Ты… э-э-э… Альдис, – она с некоторым усилием выговорила имя сокурсницы, словно ей тоже непросто было его произнести, – тяни на себя.
– Не так надо, бестолочь, – снова влезла Сольвейг. – Сначала надо срубить шесты.
И снова оказалась права. Стойки необходимы: без них палатку можно растянуть, но не закрепить.
– Без селедочников разберемся, – отрезала Томико. – Бранвен, ты тоже тяни на себя.
«Учитесь побеждать, курсант Суртсдоттир».
Когда над морем встала низкая, одетая в пурпур луна, все было готово. Сигрид построила подопечных, объявила, что ждет их через два часа на этом же месте, а пока курсантки свободны, и куда-то ушла.