– Вот так-то, – довольно хохотнул Каризиан. – А еще эти сумасшедшие толкуют про смирение, воздержание и прочую чепуху! Расслабьтесь, друзья мои, давайте радоваться жизни, а не усложнять ее. Возможно, мы живем сегодня последний день!.. Прошу прощения у наших очаровательных девушек!.. Какая разница, кто в кого верит! Север, вон, как и многие армейские, поклоняется Митре – и ничего!

– Время рассудит, – не желая вступать в бесполезную дискуссию, ответил грек. – Но мне кажется, что за этими людьми будущее. Во всяком случае, я бы хотел в это верить!

– Не говори такие слова! А то нашему другу, префекту претория, придется вспомнить, что он на службе, и скормить тебя какой-нибудь львице. А, Север?

– Прекрати говорить ерунду! – рассердился начальник гвардии. – Что вас за муха укусила? Давайте лучше выпьем за наших девушек, которым завтра предстоит трудный день!

Он потянулся за кубком, подмигнув Ахилле. Но та, не обращая внимания на его слова, поднялась с места и решительно направилась к противоположному триклинию, за которым давно уже наблюдала с все возраставшей тревогой.

Расположившийся там трибун II Августова легиона еще в начале пира был изрядно навеселе. Теперь же, выпив еще, он воспылал любовью к напуганной Корнелии и, решив, что венатрисса ничем не отличается от девицы легкого поведения, пытался ее поцеловать. Рыдающая девушка изо всех сил отбивалась от назойливого ухажера, но ничего не могла поделать с поднаторевшим в насилии воякой, которого подбадривали приятели.

Возмущенная скифянка огляделась по сторонам и краем глаза заметила, с каким злорадством наблюдает за Корнелией злопамятный Кассий. Домициан же, будто специально, устроил в этот момент перепалку с братом, и Тит, увлеченный разговором, не видел ничего вокруг. Это был форменный заговор, гнусность которого была совершенно очевидна! Этого Ахилла перенести не могла. Быстро проскочив разделявшее триклинии расстояние, она уже потянулась, чтобы вцепиться в волосы негодяю, как на ее плечо легла тяжелая рука, не давая совершиться законному возмездию. Сердито фыркнув, Ахилла обернулась к неожиданной помехе, собираясь дать достойный отпор, и уткнулась носом в грудь Севера.

– Сядь на место! – тихо приказал он, нахмурив брови.

– Еще чего, – огрызнулась девушка, но мужчина еще сильнее стиснул ее плечо, так что она ойкнула от боли.

– Иди на место! – снова повторил он ровным голосом. – Разберусь без тебя.

Он отпустил скифянку и, обойдя триклиний, спокойно встал, глядя на развеселую компанию.

При виде префекта претория собутыльники дебошира затихли, опасливо поглядывая на императорского любимчика. Лишив противника тылов, Север постучал по спине трибуна, но тот не отреагировал на тревожный сигнал, занятый своей добычей. Тогда префект поймал армейского командира за руку и вывернул ее так, что трибун, отпустив Корнелию, от неожиданности и боли заорал благим матом.

Тогда Север отпустил быстро трезвевшую жертву и очень вежливо произнес:

– Прошу прощения за беспокойство, но мы бы хотели пригласить девушку за наш стол. Если не возражаете, я ее провожу.

– А если возражаю? – поднял покрасневшее от вина и борьбы лицо возбужденный самец, распрямляя широкие плечи.

– Тогда я все равно ее провожу, но у вас будут неприятности. Император сможет вспомнить, что вам уже давно пора отправиться в Британию к своему легиону.

– Да плевать я хотел на твоего императора! Пусть только что-нибудь вякнет – другого посадим. Первый раз, что ли? – в запале рявкнул трибун, хватая за руку ускользавшую добычу.

За столиком воцарилась тишина. Только что поощрявшие трибуна громкими криками гуляки, посерев от страха, в ужасе смотрели на него, как на человека, подписавшего себе смертельный приговор.

– Все слышали? – подчеркнуто спокойно поинтересовался префект претория, обводя глазами присмиревших собутыльников, запоминая их лица. – Этот человек оскорбил императора, и в соответствии с эдиктом об оскорблении величия я вынужден его арестовать. Прошу следовать за мной!

Протрезвевшие дебоширы затравленно закивали головами, а выражение лица только что грозного вояки по мере осмысления произошедшего сменилось со злобно-агрессивного на испуганное.

– Я жду! – повторил Север ледяным голосом.

– Не губите! – шепотом попросил негодяй. – Я не понимал, что говорю.

– Мои люди быстро все вам разъяснят, – процедил сквозь зубы начальник императорской охраны. – В одной уютной комнате есть целый набор разных средств, которые очень хорошо освежают память.

– Не губите! – взмолились приятели трибуна. – Мы приносим свои извинения и императору, и вам, и этой милой девушке.

– Тогда пошли вон отсюда. Не хочу портить праздник. Завтра разберемся.

Не веря в собственную удачу, почтенные граждане Рима бросились с помоста прочь, точно нашкодившие школьники, и быстро затерялись среди пиршественных столов.

А спаситель Корнелии повел девушку к своему триклинию, где ее встретили улыбавшиеся подруги, причем Луция, поймав взгляд префекта, закатила глаза, показывая свое восхищение. Чуть помявшись, расстроенная блондинка присела к Александру.

– Это Корнелия, – представила подругу Луция, ревниво следя за впечатлением, которое она произвела на мужчин.