Георгий Никитич. Зачем слезать? Я тебя на него усадил, я тебя с него и сниму! (Без видимых усилий приподнимает Асю и бережно опускает на пол.) Сильный я, верно?

Ася. Да, даже удивительно!

Георгий Никитич. Я вообще удивительный. А ты — чудо! Особенно, когда сидишь на столе и дрыгаешь ногами!

Ася в азарте вновь взбирается на стол и молотит ногами по воздуху.

Вечер того же дня. Горничная Тамара зажигает свечи. Георгий Никитич лениво развалился в кресле. Входят Пряник в высоком поварском колпаке и Ася.

Пряник. Добрый вам вечер, Георгий Никитич, вызывали?

Георгий Никитич (засомневался). Ты шеф-повар?

Пряник. Я.

Георгий Никитич. А почему ты не толстый?

Тамара тихонько хохотнула.

Пряник (меланхолично). Виноват. Конструкция такая. Не в коня корм.

Георгий Никитич (с насмешкой). Значит, корм есть?

Пряник. Аппетита нету!

Георгий Никитич. Значит, втихаря попиваешь, шеф кастрюльный! Сегодня я сам имею желание принять рюмку-другую. Какие предложишь водочные сорта?

Пряник (без всякого выражения). Московская в экспортном исполнении, «Золотое кольцо» высшей очистки, лимонная в экспортном исполнении, старка, зубровка, латышская — «кристалл», белорусская — «беловежская пуща», «кауно» — каунасская особая, «паланга» — тоже литовская, горилка с Украины — внутри перчик живой, польские — «вырубова» и «житна» — пшеничная, чешская сливовица, венгерская на черешне или на абрикосе, саке — японская рисовая, подаем подогретой, чача — грузинская виноградная… (Смолкает.)

Георгий Никитич (с искренним удивлением). И это все?

Пряник. Вроде бы все…

Георгий Никитич. А датская тминная?

Пряник (неуверенно). Запамятовал, Георгий Никитич. Должна наличествовать.

Тамара снова хмыкает.

Георгий Никитич. Значит, пришлешь датской тминной, капусты к ней квашеной, чтоб непременно с хреном, и семечек!

Пряник. Извините, Георгий Никитич, и что?

Георгий Никитич. Семечек. Только не пережарь! И еще, для смягчения, рюмочку амаретто — итальянского миндального ликеру.

Пряник. Все вскорости подадим, не сомневайтесь. (Уходит с Асей).

Георгий Никитич (горничной). А ты чего там за моей спиной подхихикиваешь?

Тамара. Смешливая я, Георгий Никитич, простите!

Георгий Никитич. У тебя на носу нарисовано: хочешь вступить в разговор — беседовать с тобой не стану!

Тамара (разочарованно). В спальной постель я вам уже приготовила!

Георгий Никитич. Сходишь в библиотеку, возьмешь роман Тургенева «Ася» и положи мне на ночной столик! Повтори фамилию писателя!

Тамара. Тургенев!

Георгий Никитич. Не нравится мне у вас… что-то вы замышляете… в воздухе носится… нервное!

Входит Ася. Несет поднос с тем, что заказал Георгий Никитич. А он продолжает выговаривать, обращаясь к Тамаре:

Ты за спиной хихикаешь, повар темнит, скрывает датскую тминную, доктор вторгается без предварительного согласования… Пожалуй, завтра я от вас уеду! Иди!

Тамара уходит. Ася составила с подноса на стол графин, рюмки, фарфоровую миску с капустой и блюдо с семечками.

Ася (в ее голосе огорчение). Вы действительно завтра уедете, Георгий Никитич?

Георгий Никитич (уклонился от ответа). Попробуй амаретто, Ася!

Ася. Мне запрещено!

Георгий Никитич. А я приказываю! Этот ликер придумал в начале шестнадцатого века влюбленный итальянец из очаровательного крохотного городка Саронно…

Ася. Вы там тоже были, да?

Георгий Никитич. В Саронно — нет. Но в Италии все городки очаровательные! Он придумал ликер, красавица его попробовала и сразу отдала влюбленному свое женское сердце…