Тюбиков (искренне). Свидетельствую по совести: единственная угадала и выиграла — Римма Петровна!

Пряник (тоже искренне). Стыдно, Тамара, жулить среди своих!

3обова. Не ожидала от тебя, Тамара! У тебя от злости идет выброс адреналина в кровь! Дозлишься до инсульта, Тамара!

Тамара сообразила, что нужно сдаваться, и поскорее.

Тамара. Простите, Риммочка Петровна, это я от азарта перепутала! Это я сначала хотела поставить на Георгия Никитича… Вы понимаете… А потом подумала, что по себе знаю — мы женщины — непробиваемые! Ошибку дала!

Крутилина (забирая выигрыш). Сорок рэ заработала! Надо глубже в жизнь смотреть, товарищи! Ну что, дальше будем веселье гонять или запозднились, баиньки пойдем, выключим?

3обова. Нет-нет, будем дальше гулять — веселиться, пожалуйста!

Тамара (в ее голосе непонятная усмешка). Как выключать, Риммочка Петровна, дальше самое интересное…

Крутилина. Хорошо, хорошо… это вы попросили… я для вас все делаю… все… и тогда молчите, не мешайте слушать!..

Автор описывает спальную комнату вовсе не для того, чтобы театр ее строил, а лишь для общего представления. Эта спальня с широким ложем выдержана в стиле а-ля рококо. Столики и креслица закругленных дамских форм. Буфетик в извилистой резьбе, изображающей цветы, ленты, бантики и прочие нежные предметы. Светильник имитирует керосиновую, а может быть, и масляную лампу. Потолок окаймлен затейливой лепниной, и бегают по голубому потолку розовощекие амуры. Утро. Солнце без разрешения заглядывает в спальню.

Ася еще спит, ее симпатичная головка покоится на руководящем плече Георгия Никитича.

Георгий Никитич (шутливо). Ася-Вася, просыпайся!

Никакой реакции. Георгий Никитич ласково повторяет:

Асенька-Васенька!

Ася (разнеженно). Не дают женщине выспаться. Может, мне хорошо!

Георгий Никитич. Поздно, Асенька моя! Одиннадцатый час!

Ася (просыпаясь окончательно). Вот это да! Ведь я же вам в десять должна завтрак подавать!

Хочет встать, но Георгий Никитич ее удерживает.

Георгий Никитич. Я хочу, чтоб у нас с тобой сегодня не кончилось, я хочу, чтоб было продолжение!

Ася. Я тоже!

И в этот момент в спальню объявляются пятеро — вся команда директорши — сама Крутилина, Тюбиков, Зобова, Пряник и Тамара. Как они появляются, как всегда неизвестно, то ли из-под земли, как грибы, то ли сверху падают, как инопланетяне, то ли из воздуха возникают, как джинны, это как надо режиссеру. Во всяком случае, они все здесь, вот они, и нахально, в упор смотрят на любовную парочку.

Крутилина. Да, Ася! Распутная ты! Что ж сразу под него нырнула?

Тюбиков. Бдительность потеряла, Мартыненко Ася!

3обова. Это у нее женский сильно распространенный сексуальный инстинкт!

Тамара. Строила из себя — невинный тюльпан, а сама… с начальством и под одеяло!

Георгий Никитич. Подите вы все, знаете куда!

Пряник (спокойно). Знаем! Только мы не пойдем!

Ася лениво встает с постели.

Крутилина. Прикройся! Ты же полуголая!

Тамара. Какая бесстыжая!

Ася. Хоть бы целиком голая, или — на четверть голая. Жарко мне! (Потягивается всем телом.) И не голая совсем даже… Это у вас у всех, ну, как их зовут, — видения, что ли?

Зобова. Ты имеешь в виду галлюцинации, у нас их нет!

Ася. Есть… Ох вы все и брехуны! Вы когда-нибудь голую женщину видели? Ох и провокаторы! Кто наблюдал, что я в постели лежала?

Пряник (бесхитростно). Мы все и я! Это у куриц куриная слепота и та в темноте!

Ася. Вы что, товарищ повар? Вчера перебрали и это у вас дурман с перепоя? Может, вовсе ты, Тамара, на простынях кувыркалась и теперь на меня сваливаешь?

Тамара (растерянно). Ты это… трехнутая, переработалась за ночь?

Крутилина. Тамара, неприлично! Расслабься, Тамара!

Ася (не спеша одевается). Пошлая ты баба, горничная! Римма Петровна, вы-то хоть защитите! Что тут на меня белиберду наговаривают?! Всеволод Иванович, вы человек серьезный! Георгий Никитич, была я у вас в постели?