Шрифт:
– На понт меня, мля, взять хочешь? – ехидно захихикал рыжий. – Да разве дело в кликухе? Ты что, так ничего и не понял? Все, что было до этого дня, – шуточки. А завтра вас резать начнут. И ты будешь первым… Думаешь, мля, спасут тебя твои менты? Не спасут, не надейся… Но есть еще возможность договориться. Последняя возможность. Мы же не просим много… Только поделиться.
– Ты закончил?
– Нет, я еще должок хочу тебе вернуть… – и рыжий со всего размаху засветил Сынку промеж глаз. – Вот теперь мы с тобой в расчете.
Сынок закачался, но на ногах устоял.
– В расчете, – согласился он. – Без обид.
Вступать в драку не было смысла – замесят. И вообще надо было сработать под дурачка.
– Что ты решил? – спросил рыжий.
– Я ничего не решаю. Надо посоветоваться.
– Хорошо. И когда будет ответ?
– Не знаю, не от меня зависит… Дня через два…
– Крайний срок, мля, завтра.
– Как тебя найти?
– Я тебя сам найду. – Рыжий кивнул своим приятелям: – Пошли, пацаны.
Они ловко перепрыгнули через забор, и в следующую секунду их осветили фары патрульного автомобиля.
– Стоять, ни с места! Проверка паспортного режима!
Ловушка захлопнулась. Сквозь дыру в заборе Сынок наблюдал за тем, как милиционеры обыскали парней, защелкнули на их запястьях наручники и утрамбовали в «газик». Сейчас их отвезут в отделение и хорошенько отмутузят. Но проблемы это не решит. А проблема была, в этом Сынок не сомневался. Кто-то стоял за этим отребьем и этот кто-то знал ситуацию изнутри.
Глава 20. ВАЛЮТА.
К вечеру поезд остановился на незаметной станции и стоял очень долго.
– Это граница, – сказала попутчица. – Русская таможня. Эти поезда из России не проверяют. Вот наши будут трясти основательно.
– А вы что-нибудь запрещенное везете?
– Да откуда у меня?! – почти испугалась женщина. – Я этих долларов и в глаза не видела.
– Долларов? А что доллары? – насторожилась Ирина.
– Так вот доллары и нельзя везти.
– Как нельзя? – у Ирины моментально пересохло в горле. – Почему?
– Нет, конечно, можно, но там надо на вокзале декларацию или что заполнять, всякие справки.
– На каком вокзале?
– Так на Курском, откуда мы едем, – уже начинала понимать тревогу Ирины женщина. – А у вас что, есть доллары?
– Хм… У меня только доллары и есть.
– Так ничего. Вы их оставите на таможне, а на обратном пути вам их отдадут.
– Замечательно! – вскочила Ирина. – А на что я жить буду? У меня рублей только на дорогу. Господи, что за новости?
– Это не новости. Это уже давно. Вы ж не ездите.
– И что мне теперь делать? Может, не говорить?
– Обыскать могут, – с сомнением сказала попутчица. – А вас… – и замолчала.
– Что – меня?
– Так вы видная такая… Могут обыскать.
«Ну, конечно, – подумала Ирина лихорадочно, – кто ж поверит, что я на юг еду с сотней рублей в кармане?! Ну надо же! Думала, сяду в поезд и все – проблемы побоку!»
Попутчица встала, открыла дверь и выглянула в коридор. Потом плотно закрыла ее и, присев поближе к Ирине, сказала шепотом:
– Наврала я вам, есть у меня доллары. Муж дал. Сто долларов. Я их спрятала – никто не найдет. – И она отвернула край голубого конверта, в который был укутан ребенок. – Кто на ребенке искать станет? Только вы не говорите никому.
– Зиночка, солнышко вы мое! Припрячьте и мои деньги, – взмолилась Ирина. – У меня просто безвыходное положение.
– Ой, нет, боюсь.
– Да не бойтесь вы! Действительно, кто на ребенке будет искать? Вы меня так выручите! Я вам заплачу!
– Вот это не надо! – обиделась попутчица. – Если вы про это будете говорить – я обижусь на вас сильно. Никаких денег мне не надо. Тоже придумали – что я такого для вас сделала? Это, выходит, и я вам должна заплатить, что вы мне столько всего рассказали? Давайте ваши деньги, и чтоб я больше не слышала.
Ирине стало ужасно стыдно. Вот привыкла всех мерить одной меркой.
Поезд тронулся. Русские таможенники так и не появились.
Ирина достала из сумки пачку стодолларовых купюр и протянула попутчице.
– Много, – с сомнением взяла та. – Ой, боюсь.
– Да не бойтесь вы. Правда, ничего не будет. А если найдут, я скажу, что это мои.
– Хорошо, – вздохнула женщина. – Только я в пакетик заверну, чтоб мальчик мой ваши денежки случаем не обписал.
Такая забота о деньгах умилила Ирину.