Анжелика вопросительно посмотрела на Петруника.

– Георгий Ильич, – как мне показалось, не слишком довольно ответил он.

– Да, именно так. Он сказал, что возглавляет фирму, которая оказывает нам услуги. Мы все поняли и вопросов больше не задавали.

– О чем был разговор?

– Поначалу обо всякой ерунде. Мы ужинали, он рассказал пару анекдотов, потом немного выпили. Совсем чуть-чуть, ведь впереди был важный разговор. Ну и потом Георгий Ильич сказал, что планируется выпуск двух моих компакт-дисков. Мы их давно записали, но не могли выпустить – фирмы предлагали невыгодные условия. А он предложил очень странный путь… Мы выпускаем диски маленькими тиражами. И не получаем за это ничего. Зато потом, в течение полугода, он обязуется не взимать с нас деньги за «гастрольные услуги». Слава быстро посчитал все в уме – и получилось, что это нам очень выгодно.

Петрунин кивнул в знак подтверждения.

– Маленькие тиражи… И все равно выгодно, – сказал я, – значит, это предложение было связано с пиратами?

Анжелика кивнула:

– Да. Конечно, он не употреблял слова «пираты», но это было ясно… Он сказал, что имеет возможность основной тираж выпустить по более низкой себестоимости и соответственно продавать гораздо дешевле. Я спросила, какой будет этот «основной тираж». Он улыбнулся и сказал, что тираж будет большим. И мы поняли, что он не намерен говорить, какой именно будет этот тираж. А я думаю, он и сам не знал. Просто пираты будут штамповать диски до тех пор, пока их не перестанут покупать. Рынок у нас большой, значит, нетрудно прикинуть, что тираж будет несколько миллионов.

– Скажите, а если бы такой легальный компакт-диск выпустить таким тиражом, какой гонорар вы могли бы получить?

– О-о! – Анжелика закатила глаза к потолку. – Очень большой! На Западе артисты получают золотые и платиновые диски, огромные гонорары… А наши тиражи не меньше, а больше. А получаем мы лишь малую часть того, что причитается. Основные деньги оседают в карманах этих дельцов.

– Ясно… Значит, вы согласились с этим предложением?

– Конечно. Честно говоря, мы уже хотели согласиться на гораздо менее выгодные условия звукозаписывающих фирм. А тут – просто подарок. Реклама, деньги. И потом, каждый диск для артиста – это как книга для писателя или картина для художника. Это что-то осязаемое, понимаете? Что можно подержать в руках, полюбоваться… Гастроли и концерты – вещь, конечно, хорошая, но их ведь с собой не унесешь, на полку не поставишь, друзьям не подаришь… И автограф на них поставить нельзя. А диск – пожалуйста. Так что мы с удовольствием согласились на эти условия.

– И диски вышли?

– Да, конечно, вышли. Надо сказать, этот Георгий Ильич сдержал свое слово и полгода не взимал с нас денег. Вот, кстати, я на эти гонорары и купила лимузин…

– Интересно, а зачем надо было вас предупреждать? Ну вышли бы диски в другой фирме, а пираты все равно бы наладили выпуск нелегальных копий.

Анжелика покачала головой:

– Нет, рынок давно поделен. Звукозаписывающие фирмы – это только прикрытие для пиратов. Если одни пираты перехватывают диск у других, это значит, будут разборки, выстрелы и так далее.

– То есть все равно в любом случае ваши диски попали бы в руки пиратов…

– Да… И никуда от этого не деться.

– Понятно… Но все-таки при чем тут московская милиция?

– Очень просто. Мы спросили, насколько безопасна эта операция, Георгий Ильич засмеялся и сказал, что у нас хорошая «крыша». Когда мы спросили, какая именно, он прямо ответил: Петровка, 38. Мы сначала подумали, что он шутит. А потом к столику подошел какой-то человек. И Георгий Ильич, который был уже немного пьян, сказал, что вот, дескать, и наша «крыша» подошла.

– Интересно… А вы могли бы узнать этого человека?

– Я не только могла, я его и узнала. Как-то раз смотрела телевизор, и в новостях он мелькнул, действительно в мундире, при погонах. В фуражке.

– А фамилию помните? – воскликнул я с надеждой.

Анжелика отрицательно покачала головой:

– Нет, к сожалению. Он так быстро мелькнул… Да я и не хотела узнавать его фамилию. Ну «крыша» и «крыша». Меньше всего меня это тогда интересовало. Я только Славе сказала, и он посоветовал об этом молчать. Я и молчала. Только вот вам рассказала.

– Очень интересно… И все-таки хорошо было бы узнать, что это за «крыша» с Петровки, 38…

– Если еще раз увижу, конечно, узнаю. А так… Мы ведь его мельком видели…

– Ясно. А Разина и Консон работают вместе?

– Что вы! Они на ножах. Конкуренты! – ответил Слава. – Несколько лет назад даже до перестрелок доходило, когда они делили сферы влияния. Но потом как-то договорились и теперь живут более-менее мирно.

– Мирно между собой и людьми, которые контролируют вашу деятельность.

– Да. Но иногда, насколько я знаю, все равно вспыхивают ссоры.

– Но все-таки я не понимаю, кому могло понадобиться дискредитировать Анжелику?

– Это вопрос, – задумчиво произнесла Лена, – но ясно одно: ни Разиной ни Консону это не нужно. Ведь фактически они заинтересованы в том, чтобы артист нормально выступал, а не сидел в тюрьме?

Анжелика, услышав последнюю фразу, вздрогнула, а я незаметно толкнул Лену, чтобы она выражалась потактичней…

– Ну, – попыталась исправиться Лена, – это я в фигуральном смысле… Уверена, до этого не дойдет. Кстати, а сейчас кто организует твои концерты и гастроли? Я имею в виду, название у них есть?