Друбич выдержал десятисекундную паузу, как бы собираясь с мыслями.

– Шестого мая в 14.30 Вершинину позвонил Абрикосов, лодочник с базы отдыха «Заря», и сообщил о подготовке некоего преступления, – сказал он, и Турецкий понял: он все знает, и о том, что они догадались о звонке, и о разговоре с водителем Вершинина, и о том, что они ищут лодочника. – По сути, Абрикосов не объяснил ни где, ни когда, ни против кого готовится акция, ни кто ее готовит. Возможно, рядом с Абрикосовым в момент разговора кто-то был, возможно, он подозревал, что телефон его или Вершинина прослушивается. Но, несмотря на неполноту и неправдоподобность информации, Вершинин все-таки обеспокоился, заехал за мной в санаторий, и мы уже вместе отправились на водохранилище. Расспросить Абрикосова о подробностях и в случае необходимости принимать какие-то меры.

Внезапности не получилось. Турецкий-то надеялся, что Друбич станет придерживаться своих первоначальных показаний: дескать, тайные мысли шефа мне неведомы, захотел – отпустил охрану, захотел – заехал за мной, а я, мол, человек подневольный даже в выходные, даже на лечении; и что вот тут вот можно будет огорошить его звонком, о котором Друбич не знать не мог. Ладно, выкрутился.

– Но почему вы говорите об этом только сейчас, а в ходе предыдущего расследования даже не упомянули? Более того, отрицали, что вам известны причины необычного поведения Вершинина?

– Звонок Абрикосова не имел никакого отношения к убийству Вершинина, этот факт не помог бы следствию, а, наоборот бы, его запутал.

– А сейчас-то что изменилось? – допытывался «важняк».

– Сейчас, насколько мне известно, вы как раз занялись тем преступлением, о котором пытался предупредить Вершинина Абрикосов.

– Стоп, давайте уточним, о чем Абрикосов предупреждал?

– Абрикосов говорил о некоем автомобиле со взрывчаткой.

– Вы можете точно воспроизвести его слова?

– Нет. – Друбич удивленно посмотрел на Турецкого: за кого вы меня принимаете, господин столичный следователь?

Турецкий понял свою оплошность.

– То есть вы обо всем знаете только со слов Вершинина, так?

– Да.

– Хорошо, постарайтесь вспомнить как можно точнее, что именно говорил Вершинин.

– Пожалуйста, – с готовностью ответил Друбич, – только хочу вас сразу предупредить, чтобы потом не возникло недоразумений: Абрикосов просто феноменально разбирается в рыбалке, но человек он не слишком грамотный, и его речь наполовину состоит из междометий. Вы понимаете?

– Примерно представляю.

– Вадим Данилович был его сообщением крайне встревожен и по дороге от санатория до места гибели пребывал в состоянии нервного возбуждения. За это время он сказал всего несколько фраз, но что в его словах было пересказом разговора с Абрикосовым, а что его собственными домыслами и предположениями, я не знаю. Я пытался добиться от него деталей, но он ответил: «Приедем – разберемся». Он вообще не имел привычки гадать, не имея на руках достоверных фактов. Это вам тоже понятно?

– Да, продолжайте, пожалуйста.

– В свете всего сказанного юридическая ценность моих показаний равна нулю. Если быть точнее: пока вы не найдете Абрикосова, это, что называется, ноль без палочки.

– Андрей Викторович, – повысил голос Турецкий, раздраженный назидательным тоном Друбича, – огромное вам спасибо как коллеге за сочувствие нашим проблемам, но давайте каждый будет заниматься своим делом. Вы ответите на наши вопросы, а мы, опираясь на ваши показания, будем продолжать расследование. Я это к тому, чтобы между нами не было недопонимания, – добавил Турецкий, увидев, как у Друбича побелели губы и заходили ходуном желваки.

– Я вас понял, Александр Борисович, – произнес Друбич со значением после минуты молчания.

– Итак, что именно сказал вам Вершинин в санатории и по дороге на водохранилище?

– Сказал, что звонил Абрикосов. Ему стало известно: где-то в центре города будет оставлена машина, начиненная взрывчаткой. Где именно в центре: возле дома, где жил Вершинин, по пути следования к зданию администрации полпреда или в непосредственной близости от здания, в какое время, какая именно машина, хотя бы грузовая она или легковая, – Абрикосов не объяснил. Мол, не телефонный разговор. Я не уверен даже, что Абрикосов сказал «в центре». Скорее всего, это выглядело как-то так: «Там… около… ну возле вас… где начальство…»

– О чем вы еще разговаривали по дороге?

– Я спросил у Вадима Даниловича, насколько он доверяет словам Абрикосова. Дело в том, что я за время пребывания в должности начальника охраны Вершинина перебросился с Абрикосовым парой фраз, а Вадим Данилович вел с ним задушевные беседы. Он на водохранилище отдыхал, а я – работал.

– Понятно, и что ответил вам Вершинин?

– Как я уже говорил: «Приедем – разберемся».

– Кстати, а когда Вершинин выходил на лодке рыбачить, Абрикосов его сопровождал?