Спугнуть торговца оружием или, скорее всего, его связного мы не имели права. Так что все действовали с большой осторожностью. Грязнов долго убеждал, что вместо меня на встречу должен пойти кто-нибудь другой. Но я отстоял свою кандидатуру. Можете счесть меня не слишком скромным, но я считаю, что кое-какие вещи могу делать лучше других. И многие...

Конечно, я отдавал себе отчет, что все наши предосторожности могут оказаться лишними. А может и нет. Поэтому мы должны сделать все, чтобы операция прошла без сучка без задоринки.

Без двух минут пять я подъехал к ресторану «Созвездие» и припарковал машину. Красной «десятки» еще не было.

Впрочем, долго ждать он себя не заставил. Вернее, они – в машине сидели двое. Я вышел из «Москвича» (на всякий случай Грязнов выделил мне чужую машину) и направился к «десятке».

Двое сидящих впереди даже не оглянулись, когда я забрался в машину. Ну что ж, это проявление крутизны мне только на руку. Я сел на заднее сиденье и захлопнул дверь. Теперь я мог созерцать их затылки. А они совершенно диаметральным образом отличались друг от друга. На водительском месте сидел длинноволосый тип с серьгой в ухе, рядом – широкоплечий качок, подстриженный а-ля «солнцевская братва». Хотя долго изучать мне их не пришлось.

– Ну? – кратко спросил качок.

– Баранки гну, – в тон ему ответил я.

Длинноволосый обернулся и с интересом посмотрел на меня. Он был удивительнейшим образом похож на Джона Леннона. Узкое лицо, круглые очки, волосы. Рассмотрев меня и, видимо, не обнаружив ничего интересного, «Леннон» отвернулся.

– Ты говори, мужик, чего надо, не тяни резину, – несколько раздраженно проговорил качок.

– Нет, – произнес «Леннон», – ты сначала скажи, кто номер пейджера дал?

К этому вопросу я был готов.

– Сеня.

Тут они оба хмыкнули.

– Так он же в тюрьме, – сказал качок.

– Ну да, – как само собой разумеющееся подхватил я, – сам месяц назад оттудова.

– Из Бутырки? – с недоверием спросил «Леннон».

– Ну! Полтора года просидел, потом на суде удалось отмазаться. Условно дали.

– А как туда попал?

– Ну, знамо дело, за кражу. Магазин взял. Радиоаппаратуры, на Полянке. Взял порядочно, погрузил в фургон, поехали. Все чин чинарем, и тут глядь – менты. И тут же свинтили, гады, на следующем же перекрестке. Обидно...

Такую «пургу» я обычно называю шараповщиной в память бессмертного героя, проникшего в банду и сумевшего обвести вокруг пальца самого Горбатого, рассказав совершенно невероятную историю. Хотите верьте, хотите нет, но чаще всего в нее верят. Не могу объяснить почему.

– Ну и че? – перешел к делу качок.

– Мне бы пушечку, ребята.

– Ясно. Что именно? – «Джон Леннон» был явно главным. Хотя тоже наверняка не самым.

– Что-нибудь потише и полегче. Но чтоб калибр покрупнее.

– На слона пойдешь? – иронично спросил «Леннон».

– На кого я пойду, это уже не ваша забота, – тактично заметил я, – тэтэшник с глушителем подойдет. Ну и пару обойм.

«Леннон» кивнул:

– Есть. Пятьсот баксов.

– Согласен.

– Значит, так. Половину сейчас – это задаток. Остальное, когда получишь пушку.

– Э-э нет, ребята, – деланно заартачился я, – так не пойдет. Вы мои баксики возьмете – и тю-тю! Потом ищи-свищи вас. А у меня это, можно сказать, основной и оборотный капитал.

Качок нахмурился и уже было собрался сказать мне что-нибудь нелицеприятное, когда «Джон Леннон» кивнул:

– Хорошо. Через два часа здесь же.

Я кивнул и вышел из машины. Красная «десятка» газанула и, сорвавшись с места укатила в сторону Преображенской площади. Я неторопливо направился к своей машине. Торопиться было некуда – находясь в «десятке», я, как вы, наверное, уже поняли, времени зря не терял. И теперь, снабженная радиомаячком и автономным микрофоном, в просторечии именуемым «жучком», бандитская машина должна была показать нам, где находится склад оружия. Или, если очень повезет, вывести на главного торговца.

“Объект движется по Краснобогатырской улице в сторону Преображенской площади. Следую за объектом до пересечения с Богородским валом, затем сдаю наблюдение «четвертому».

«Четвертый». Объект принял. Следую по Краснобогатырской...”

Мы сидели в микроавтобусе с яркой рекламой пепси-колы, и напряженно прислушивались к радиопереговорам. Грязнов решил, что, даже если за «десяткой» следует машина прикрытия и из нее прослушивают радиопереговоры, что маловероятно, это нам не помешает. В конце концов, милиция может преследовать кого угодно, не обязательно их. Я вообще был убежден, что никто не сидит на милицейской волне.