Под козырьком подъезда, ведущего к квартире Регины Смайлите, в тени, стояла женщина. Увидев приближающегося Лапшиса, она шагнула вперед и встала под фонарь, так, чтобы свет упал ей на лицо. Это была Регина. Она улыбнулась и помахала Лапшису рукой. Лапшис помахал в ответ и ускорил шаг.

И в этот момент от куста сирени отделилась тонкая, черная фигура. Прикованный взглядом к Регине, стоявшей под тусклым фонарем, Лапшис не сразу обратил внимание на эту фигуру. А когда обратил, было уже поздно. Что-то мощное и обжигающее ударило его в левую лопатку и швырнуло лицом на асфальт.

Теряя сознание, Лапшис сделал над собой усилие и, приподнявшись на локте, рванул из кармана пистолет. Однако движение его было слишком неуклюжим и неловким, пистолет зацепился за край кармана, и, пока Лапшис дергал его, вторая пуля, впившись в затылок агента, прочно пригвоздила его к асфальту.

Когда невысокий и худой, как подросток, парень в черной куртке подошел к Лапшису, тот был уже мертв. Худой парень посмотрел на Регину и кивнул ей. Она кивнула в ответ, затем повернулась и, с легким скрежещущим звуком потянув на себя железную дверь, скрылась в подъезде.

Известие о смерти сотрудника ДГБ Казиса Лапшиса не попало ни в одну газету.

Рано утром в номере Турецкого зазвонил телефон. Александр Борисович нашарил рукой трубку и снял ее с рычага, однако звонки не прекратились. Звонил сотовый. Чертыхаясь и зевая, Турецкий встал с кровати и подошел к журнальному столику, на котором лежал его мобильник.

— Слушаю! — проскрежетал он в трубку, силясь сдержать зевоту.

— Александр Борисович, здравствуйте. — Это был «агент в серой бейсболке».

— А, это вы! — сказал Турецкий, протирая пальцем сонные глаза. — Ну и где же ваш человек? Я прождал его вчера весь вечер. Хороши порядочки, нечего сказать!

— Человек, которого вы ждали, умер, — спокойно ответил агент.

— Что? — Сон мигом улетучился из головы Турецкого. — Умер? Как это случилось?

— Он убит, — сообщил агент все тем же несокрушимо спокойным голосом, словно речь шла не о погибшем человека, а о каком-то не слишком значительном бухгалтерском просчете. — Но в газетах вы об этом не прочтете. Литовские спецслужбы не меньше российских умеют хранить свои тайны.

— Постойте… — Турецкий взъерошил ладонью волосы. — Погодите, но как же это? То есть… известно, кто его убил?

— Нет. Но нам известно, где это произошло. Если вас интересует, я могу сказать.

— Интересует. Говорите.

— Его убили возле дома Регины Смайлите. Две пули. В спину и в голову. При нем были обнаружены документы — вероятно, он нес их вам.

— Да, наверное, — промямлил Турецкий.

— У меня есть информация, что власти Литвы собираются предъявить Роману Петрову обвинение, — сказал агент. — Думаю, что это стало возможным благодаря найденным документам.

— Вы знаете, что это были за документы?

Агент нескольно секунд молчал, словно размышлял, стоит ли сказать Турецкому правду или нет. Решил, что стоит, и сказал:

— Предполагаю, что в них были доказательства связи Романа Петрова с каунасской мафией. И доказательства неопровержимые, раз власти решились взять Петрова в оборот.

— Ясно. А что с этой женщиной… как бишь ее?..

— С Региной Смайлите?

Турецкий кивнул:

— Угу. С ней. Ее арестовали?

— Нет. Против нее у полиции нет никаких улик. То, что возле твоего дома убили человека, еще не делает тебя преступником, правда?

— Но он шел к ней! Не будете же вы этого отрицать?

— Это только догадки, — отрезал агент. — А на догадках обвинение не выстроишь.

— И что вы теперь намерены предпринять?

— Ничего.

— То есть как? Вы не пришлете сюда «кавалерию»? Все-таки убит ваш сотрудник.

— Мы не хотим усугублять конфликт. Литовские власти уже наверняка знают, что этот человек работал на нас. Прямых доказательств они раздобыть не смогут. Да и косвенных у них будет немного. Погибший был очень осторожным человеком.

— Значит, вы не хотите усугублять… Молодцы.

— Ваша ирония напрасна. Документы, не попавшие к вам, сделают свое дело. Роман Петров сядет в тюрьму. Чего же вам еще?

— Во-первых, он может откупиться, — сказал Турецкий.

— Он может попробовать откупиться, — поправил его агент. — Но, учитывая резонанс, который получит… вернее, уже получило это дело, откупиться будет непросто. Я бы даже сказал — невозможно.

— Но Отаров…

— Отаров — вне пределов нашей досягаемости, — отрезал агент. — Так же, как и вашей. Оставьте его в покое, если не хотите нажить себе неприятности.