Откуда-то появляется большая консервная банка, Люся выходит из пещеры и возвращается со снегом. Раздвигает поленья, ставит между ними банку, и все так уверенно и ловко. Через минуту-другую снег в банке начинает темнеть и оседать. А Люся тем временем достает из сумки чуреки и оделяет ими Раю и Арину Павловну. Бабушка отказывается: ей лишь бы глоточек воды тепленькой.

— Нет, нет, Арина Павловна, — говорит Люся, — обязательно надо съесть, хотя бы через силу.

— Обязательно надо подкрепиться, бабушка! — вторит ей Рая и сама с удовольствием жует чурек. Ах, какой вкусный!

Вода в банке закипает, Люся берет банку рукавицами, выносит на снег немного остудить, возвращается и дает бабушке. Потом пьет Рая и уж после них сама Люся.

— Ну, вы тут отдохните, а я пойду попытаюсь посигналить нашим, — сказала Люся.

— Как посигналить? — спросила Рая.

Люся сказала, что тут у них связной пункт. Сейчас она разведет на горе костер. Заметив дым, кто-нибудь обязательно должен выехать из лагеря сюда на связь.

Рая встрепенулась.

— Я тоже пойду!

— Ну, если не очень устала…

Они вышли из пещеры. Снег перестал, лишь мела слабая поземка. Скоро и она прекратилась.

Ловко орудуя кинжалом, Люся нарубила еловых веток. Девушки перенесли их на гору.

— Посиди здесь, — сказала Люся.

Она спустилась в пещеру, принесла горящее полено, сунула его в ветки. Затрещала хвоя, закурился дымок. Сначала он был жидким, но с каждой минутой становился все плотнее и выше, и вот уже он огромной колонной поднимается в небо.

Девушки смотрят на темнеющий вдали лес.

Скоро от его опушки отделилось и поползло по снегу какое-то темное пятнышко. С каждой секундой оно увеличивалось, и вот в пятнышке можно было уже угадать всадника.

— Увидели! — воскликнула Люся и начала забрасывать костер снегом.

Рая помогала ей.

Погасив костер, они торопливо спустились в пещеру. Арина Павловна сидела, задумчиво глядя на угасающее пламя. Она даже не заметила, как вошли Люся и Рая.

За последнее время бабушка все чаще и чаще впадала вот в такое забытье, сидела, отрешенная от всего мира. О чем она думала в такие минуты, Рая не знала. Наверное, вспоминала Ленинград, флигель на берегу Финского залива, в котором она прожила почти всю свою жизнь, и, возможно, думала, что уже не вернуться ей больше к родному порогу. Что и сама жизнь ее уже на исходе, дотлевает, как вот эти угли.

И Рае так хотелось вдохнуть в нее силы, надежду.

Она подбежала к бабушке, затормошила ее:

— Бабушка! Бабуля! За нами едут! Вставай, бабушка, давай я застегну пуговицы.

Рая запахнула полы ее шубы, застегнула, поправила на голове шаль.

Когда они вышли из пещеры, всадник был уже совсем близко. Не вытерпев, Люся и Рая побежали навстречу.

Всадник остановил коня, спешился.

— Кушба! — радостно воскликнула Люся.

— Салам алейкум! — приветствовал девушек парень. — А я так и знал, что это ты сигнал подаешь, — сказал он Люсе. — Дежурный по штабу хотел послать Карима, но я упросил. У меня конь был уже оседлан.

Рая видела, как благодарно смотрела на него Люся, как радостно и счастливо светились ее глаза.

— Спасибо, Кушба, — тихо сказала она. И, показывая на Раю, продолжала: — Я веду к вам вот эту девочку и ее бабушку. Бабушка совсем плоха и не может идти. Я сяду в седло и возьму ее на руки. И Раю, — кивнула она на девочку, — я думаю, сумеем посадить.

— Конечно! — подхватил Кушба. — Помнишь, как отходили с ранеными после налета на немецкую колонну? Я вез тоже двоих — Карима и русского, Сергея.

В одну минуту был погашен костер в пещере. Кушба подвел коня. Люся ловко, как джигит, вскочила в седло. Кушба с легкостью поднял маленькую, сухонькую Арину Павловну, передал на руки Люсе и обратился к Рае: — А ну, давай и тебе помогу взобраться!

Он взял Раю под мышки и так же легко, как бабушку, вскинул на лошадь позади седла.

— Держись за Люсю! — крикнул он, а сам ухватился за стремя. — Пошел!

Люся пустила коня рысью. Кушба бежал рядом так легко, что, казалось, этот высокий, стройный горец никогда не может устать.

Они въехали в ущелье, густо поросшее лесом. Потом стали подниматься в гору. Склон был так крут, что Рае пришлось слезть с лошади, ухватиться за стремя, как Кушба, и идти пешком.

Наконец подъем кончился, и тут, около узкой каменной горловины, образованной двумя скалами, их встретил часовой с автоматом на груди, с гранатами за поясом.

— А, Люся! — радушно воскликнул он. — С благополучным прибытием! Здравствуйте! — козырнул он Рае и обратился к Кушбе: — Через два часа ты меня заменяешь!