— Так вы ни разу этого охранника и не видели? — спросил Померанцев.

— Один раз видел, — сознался Расин. — Правда, издали и со спины. Мне любопытно стало, а вдруг обманывает? Конечно, девочка интеллигентная, мягкая… Ну, словом, домашняя — это ведь сразу видно. Ну и пошел за ней потихоньку, посмотреть решил.

— И что же?

— Ничего. — Расин пожал плечами. — Действительно вышла из кафе не одна, с каким-то качком — я далеко был, особо не вглядывался… Сели в машину, он за руль, она — сзади. И уехали.

— Что за машина?

— Точно не скажу, я действительно был далеко, но, по-моему, «лендровер», цвет «металлик».

Валерий Померанцев давно уже ощущал некий холодок в области солнечного сплетения — признак того, что он, следователь, подошел наконец совсем близко к сути произошедшего на банкете: еще не горячо, но уже «тепло»…

— Качок, говорите?

— Ну да, камуфляжная форма, затылок бритый… Как все эти, из охраны, — пожал плечами художник.

А Померанцев подумал, что в камуфляже и с бритым затылком, да еще и издали, любой хлюпик качком покажется.

…Пробка наконец ожила. Прежде чем включить движок, Валерий, наверное, уже в десятый раз покосился на снимок, лежавший на соседнем сиденье и, тоже в десятый раз, поморщился: и куда, спрашивается, успели подеваться хорошие спецы-эксперты?! Надо же было так щелкнуть эту девушку Вику, чтобы копна роскошных черных волос скрадывала овал лица!.. Впрочем, зато глаза… Такие вряд ли, увидев один раз, забудешь: огромные черные очи, опушенные длиннющими ресницами… Настоящая красавица… Неужели действительно ее рук дело?..

Верить в это просто не хотелось, но очень уж странно вела себя девушка по имени Вика со своим бойфрендом… Как-то неправдоподобно, что ли… Вот черт! А вдруг она пропала совсем по другой, трагической причине? Увидела, кто именно добавил яд Кожевникову, а убийца увидел, что она увидела, и… Да нет, случись такое, они бы об этом уже знали… Хотя тоже не факт… Валерий с облегчением миновал Дмитровский мост и убедился, что дорога впереди вполне свободная, все вокруг дружно прибавили скорость, а он, напротив, вынужден был ее сбросить: зазвонил мобильный. Романова! Не могла дотерпеть до Генпрокуратуры?

— Валер, — звонко произнесла Галочка, — никакая Крикунова по этому адресу не проживает! Там вообще никто не проживает, дом затянут сеткой, он давно на реставрации…

— Не понял… — пробормотал Померанцев, хотя на самом деле понял все прекрасно и почти что не удивился.

— А что тут не понимать-то? Зелененькая такая сеточка, затянут весь фасад, а внутри — ничего, пусто… Адрес небось со слов писали?

— Угадала, — вздохнул Валерий.

— Ладно, до встречи, я еду к вам!

Сзади раздалось сразу несколько истеричных сигналов автомашин, возмущенных водителем-«ползуном»: вот такие раззявы и создают московские пробки!..

Валерий еще раз покосился на Викину фотографию и переключил скорость, констатировав, что Галочкин звонок его действительно почти не удивил: подсознательно именно чего-то такого он и ждал… И дождался.

Вячеслав Иванович Грязнов басовито откашлялся и, шевельнувшись на жалобно скрипнувшем под ним стуле, завершил свой доклад:

— Таким образом, и Яковлев, и я сам считаем, что Саргов из нашего списка можно исключить… Собственно говоря, в данный момент, — он для верности глянул на свои наручные часы, — Володя уже находится в поезде, двигающемся в сторону Электродольска.

— Почему Электродольска? — Александр Борисович вопросительно посмотрел на друга. — Если не ошибаюсь, по плану следующим у нас должен быть Ульяновск?

— Там, Саня, с железнодорожным расписанием оказалось неудобно, — пояснил Грязнов-старший. — Если бы, как мы обговаривали, он поехал вначале в Ульяновск, ему бы больше суток пришлось сидеть в Саргове без дела, время терять. Ну, я и взял на себя смелость поменять последовательность поездок… А что, это так важно?

— Да нет… — вздохнул Саша и невесело поглядел на сидевших в его кабинете и уже успевших отчитаться о проделанной за эти дни работе оперативника Романову и следователя Померанцева.

Ребята, как всегда, потрудились результативно. Галочка даже успела более-менее проверить показания фотохудожника Каплера, во второй раз переговорив с его племянницей. Нинель, выразив удивление, что «эта скотина Арнольд» сам рассказал ей о своем подлом поступке по отношению к «тете Риве, которая всю свою жизнь посвятила сыну», косвенно подтвердила показания своего опального дядюшки. Добавив в качестве, как она полагала, отрицательной характеристики «этого типа», что он не только артистов к себе домой не приглашает, но и вообще каких бы то ни было гостей — тоже. Нелюдь, словом! Наверняка прячет где-то там свои долларовые сбережения, потому и не общается ни с кем на собственной территории, чтобы не обокрали… И вообще, близких друзей у него отродясь не было!