Хрупкая блондинка — Светлана Перова — послушно кивнула и сделала пометки у себя в блокноте.

— Следующий момент — близкое окружение Голобродского. Друзья, родственники, соседи, бывшие коллеги. Возраст, конечно, солидный, вряд ли его убили за то, что он с женой соседа загулял, но, сами понимаете, надо узнать о нем как можно больше. Рюрик, это берешь ты! Узнать, кто был в курсе, что ветеран собирается «с телевизором разговаривать».

Рюрик Елагин переспросил:

— А это что было? Не случайная съемка, когда человека из толпы выбирают?

— В том-то и дело, что нет. Как показала Андрюшина при первом допросе, с Голобродским у нее была договоренность, созванивались накануне.

— Ни фига себе телевизионщики народ обманывают: «Ах, случайный прохожий, ах, представьтесь, пожалуйста, гражданин с улицы!» — удивленно потянул Рюрик.

— Вот это и может оказаться зацепкой. Кто-то, похоже, знал, что старик пойдет на эту встречу. Неясно только, почему его убили именно при съемках, хотя тут риск быть пойманным или опознанным впоследствии возрастает в сотни раз.

Также надо провести повторный осмотр места происшествия, поглядеть все ходы-выходы, найти свидетелей, которые могли видеть, как убийца ушел. Понятно, что площадь — место людное и проходное, но есть же продавцы ларьков, цветочники, мальчики, которые всякую бумажную рекламу раздают. Необходимо найти и допросить всех, кто не рядом был, но поблизости.

Еще одно соображение есть. Полковник называл во время интервью фамилии высокопоставленных чиновников, связанных с распределением лекарственных средств. Я посмотрел материалы прессы — действительно, злоупотреблений в этой сфере множество. Не исключено, что причиной убийства стало проводимое им «расследование». Хотя маловероятно, что телевизионщики были в курсе, о чем именно будет говорить Голобродский. Сейчас вся журналистика с оглядкой на власти работает. И такую «бомбу» взорвать не решились бы. Значит, и «обвиняемые» о намерениях ветерана заранее знали вряд ли. И убийцу подослать просто не успевали. Однако, Света, ты, имей это в виду. Потряси Андрюшину. Может, дамочка прославиться захотела.

Проверкой прозвучавших фамилий я сам займусь. Но если они где-то всплывут у вас — немедленно мне докладывать. В любое время дня и ночи.

Вопросы есть?..

Как оказалось, близких родственников у Елисея Тимофеевича Голобродского не было, точнее, уже никого не осталось в живых. Соседи по лестничной клетке показали, что старик последние десять лет жил один, по хозяйству ему никто не помогал — пенсионер сам справлялся. Гости у него бывали, но нечасто, в основном мужчины пожилого возраста, видимо бывшие сослуживцы или оставшиеся в живых однополчане. Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Владимир Яковлев занялся бумажными архивами убитого Голобродского. Рюрик Елагин вместе со Светланой Перовой допрашивали журналистов и отсматривали заснятый ими материал.

Екатерина Андрюшина вначале и правда хорохорилась, никак не могла привыкнуть к новой роли — когда вопросы задает не она. Пыталась взять инициативу в свои руки, спрашивала, какую линию разрабатывает следствие. Но Светлана не обращала внимания на то, что выходило за рамки допроса, она медленно, но упорно повторяла свои вопросы и не слышала встречных.

— Екатерина Геннадьевна! При первом допросе вы показали, что у вас была договоренность о встрече с Голобродским.

— Да.

— Это была его или ваша инициатива — снять мини-интервью.

— Разумеется, моя! Неужели вы думаете, что мы снимаем наши репортажи по заявкам персонажей? Кстати, вам уже удалось найти тех чиновников, имена которых Голобродский назвал в эфире? Я могла бы с этим помочь, у меня есть знакомства в мэрии. Я могу организовать интервью.

— Вы встречались с Голобродским до съемок?

— Нет, это было незачем, мне его рекомендовали, мы с ним беседовали только по телефону — уточнили место и время съемок.

— Кто вам его рекомендовал?

— Ой, ну какая разница! Просто я искала ветерана, вменяемого, дееспособного, с наградами, это мог оказаться кто угодно.

— Кто вам его рекомендовал, Екатерина Геннадьевна?

— В Обществе ветеранов… — вздохнула Андрюшина.

— Кто конкретно?

— Боюсь, не назову. Какой-то секретарь, на телефон ответивший. Он и не представился даже, по-моему. Я попросила порекомендовать кого-нибудь, он назвал три фамилии — они у меня в блокноте записаны. Но я сама выбрала из них Голобродского. Точнее, первому ему позвонила. А он согласился. Остальные мне и не понадобились.

— Накануне, разговаривая с Елисеем Тимофеевичем, вы обозначили круг вопросов?

— Да, в этом все и дело. Мы договаривались совсем о другом, по нашим предположениям, ветеран должен был рассказать о своих военных подвигах и наградах, а вместо этого он понес какую-то чушь про коррумпированных чиновников.

— Почему же чушь?

— Да потому что! Я вам в который раз объясняю, мы договаривались, что наше интервью будет посвящено совсем другим темам. Это же прямой эфир! Вам этого не понять. Это такая ответственность, такая напряженная работа. Я бы сама убивала тех, кто срывает прямые эфиры!..