Что в итоге? Духу бросают зеркало или осколок. Частицы души сохранившие в зеркале свои отпечатки, словно белые листы. Озлобленному духу не составляет проблем привлечь их на свою сторону. Что мы получаем? Правильно. Два духа! И сколько же времени вы пользовались этим бредовым советом?

– Ну, года три. А что не следовало?

– Как об стенку, - в сторону прошептала Шелли.

– Не следовало, - передразнила я.
– Какого типа теперь они устраивают "пакости"?

– Ну, мы пытались пересечь мост без платы, и одну из лошадей с поклажей смыло в воду.

– В общем, судя по всему, теперь там духов до хрена.

– Даниэль, где ты их встретил?!!
– Едва мы приблизились к реке, как к нам на встречу ринулись четыре человека, до этого мирно сидящие у костра. И откуда они набрали столько дров в этой пещере? Хотя если внимательнее присмотреться дрова имели явное сходство с досками от телег.
– Ты узнал, где выход?!!

– Они не знают, - немного слукавил их товарищ, - но среди них, есть видящие! Они помогут нам.

Нда, ну ничему они не учатся! Я бы после той подставы, со стороны видящего, более предусмотрительно выбирала тех к кому обращаюсь за помощью.

– Ладно, посмотрим, что у вас тут.
– Шелли первой выпустив поводья своей лошади, шагнула к воде и остановилась. Я тоже не решилась сделать ни шагу вперед.
– Ты это чувствуешь?

– Могла бы и не спрашивать.
– Я не только чувствовала, я видела. Четко, ярко, даже издалека. Шелли пока не заметила, но думаю, тоже их чувствует. Теперь главное, чтобы они не увидели меня. Да и Шелли желательно тоже. Скручивать и обезвреживать ее мне вовсе не хочется. А доверить столь деликатное дело грубым хранителям, я бы не смогла.
– Не смей открывать...!

– Я уже поняла. Может, по мне и не скажешь, но я не настолько глупа, - Шелли зажмурилась, следуя моему примеру.

– И что будем делать?
– Голос Валиана раздался чуть впереди.

Он подошел к реке? Ну, ему-то точно ничего не грозит. Он их не видит, а значит, и они не обратят на него внимания. Но вот что делать с переправой? Мост, как я успела заметить совсем ветхий и узкий, что значительно облегчает работу духам.

– Надо отвлечь их, чем-нибудь.

– Твои предложения?
– поинтересовалась я у видящей с прищуром оценивая Жака.

Если уж и жертвовать кем... К тому же охранитель Шелли прямо-таки выделялся в нашей компании как лишний балласт, хотя бы за то, что несколько минут назад наступил мне на ногу.

– Мы перейдем ВСЕ.
– Последнее слово Шелли особенно выделила. Догадалась?
– Нам просто надо их отвлечь. Частицы души от своей природы тянутся к прекрасному. В данном случае подойдет обычная музыка или песни, особенно церковные гимны.

– Не дождетесь!
– Идти и голосить с кем-то на пару? Да еще церковный гимн? В силу, которого я вообще не верю.

– Ну, пой любую.
– Вновь предугадала мои сомнения Шелли.
– Я иду первой. Жак, будь добр, руку.

Хранитель охотно подхватил свою хозяйку за локоть, и помог ей подняться на шаткий мост. Следовать за ними никто не спешил. Хотели проверить пройдут ли они или все-таки упадут. Я не успела взглянуть на саму реку, но судя по журчащей воде, поток был не слабый.

Солнце заменяет месяц, наступает новый день.

День надежд мечтаний полон, просто ты возьми, поверь.

Это что за бредятина?!! Ладно, Шелли, ее как бы оправдывает женский пол и вседозволенность, связанная с этим, но Жак!! Как ты позволил себя так позорить, и подпевать этому кошмару?! Жаль я не вижу лиц остальных. Может подсмотреть? Нет, не думаю, что оно того стоит.

Внезапно раздавшиеся радостные вопли говорили об одном. Им удалось. Удалось перебраться на ту сторону.

– Дальше идем все вместе. Вы впереди, мы замыкаем, если выйдет, я вернусь за лошадьми.
– Холодная рука обхватила мою ладонь.

– Но-но руки распускать!!
– Я резко выдернула руку.

– Поспорь еще со мной!
– Рука Валиана, вновь сомкнулась, но уже на моем запястье.

Едва я ступила на мост, как почувствовала в воздухе острые приливы страха. Какой там петь! Эти торговцы даже идти боятся и теперь истуканчиками толпятся, думая, не вернуться ли им назад.

– А ну пошли, а то сейчас сама всех сброшу!
– Больше всего ненавижу, когда ко мне начинают липнуть чужие эмоции, а тем более чужой страх.