– Хм… Грязнов наконец дал отбой. Турецкий вздохнул с

облегчением. Хотя Грязнов, конечно, может и нагрянуть – с него станется…

Несколько минут спустя Турецкий расположился на своем любимом балконе, только переставил кресло – снял шапочку и подставил лысину негрубому вечернему солнцу. Курил, пил холодную минеральную воду, работал – записывал некоторые идеи и тут же стирал, просто хотел увидеть, как это выглядит со стороны. Обдумывал план ближайших действий. Ждал новостей от Леоновича и из Москвы…

В какой-то момент Турецкий уловил движение сзади, на соседнем балконе. Очевидно, новые постояльцы. Вода закончилась. Он встал, чтобы взять в холодильнике новую бутылочку, повернулся и успел увидеть, как на соседнем балконе мелькнуло пятно… красного цвета. Кто-то ушел с балкона в номер. В красной одежде. Хм… Совпадение? А почему бы и нет. Додумать мысль Турецкий не успел – в дверь постучали.

Он сначала все же взял в холодильнике новую бутылочку «перье», потом уж открыл.

На пороге стояла улыбающаяся Ольга Вязьмики-на. Она с наскока чмокнула Турецкого в щеку и вле-135

тела в номер. Александр Борисович покачал головой, прикрыл дверь и пошел следом.

– Зачем пожаловали, Оля?

– Ага, значит, уже не Вячеславовна?

– Будем считать, что рабочий день закончен.

– Тогда будем считать, что это – визит признательности. Хочу в очной форме сказать вам спасибо за Леоновича. – Она с любопытством разглядывала номер. – Не представляю, как вы его развели на такой материал… Черт возьми, шикарно живут газетные магнаты!

– Это было непросто, – пробормотал Турецкий не совсем понятно по какому поводу. – У вас что-нибудь еще, Ольга Вячеславовна?

– Ага. Вы знаете, что у вас на стене висит? – Она кивнула на картину, портрет Гагарина, выполненный в несколько абстрактной манере.

– Мазня какая-то, – пожал плечами Турецкий.

– Мазня?! Ну вы даете?! Это же Васильковский! Наш местный Пикассо. Или Глазунов. Кому как больше нравится. Наверно, номер стоит кучу денег, а?

– Ольга Вячеславовна, бога ради, давайте ближе к делу.

– Давайте, – охотно согласилась Вязьмикина. – Все-таки хотелось бы знать, что вы намерены делать в ближайшее время, Петр Петрович? А с Васильков-ским я бы на вашем месте обязательно познакомилась.

Турецкий вспомнил инструктаж Меркулова и невольно улыбнулся.

– Для начала я собираюсь привлечь стратегического партнера, который заинтересован в развитии проектов издательского дома и готов в это инвестировать.

– Леоновича?

– Я хоть человек и новый в издательском деле, как вы справедливо заметили, но не настолько же глуп. Пока он не выиграет выборы, договариваться ни о чем с ним не стану.

– Значит, есть кто-то еще на примете! – обрадовалась Вязьмикина. – Давайте поужинаем, и вы мне все расскажете.

Теперь Турецкий уже усмехнулся – с той долей небрежности, на какую был способен Петр Петрович Долгих.

– Поужинаем – давайте. А что вам рассказывать, я сам решу. Знаете поблизости приличное заведение? Но только не «Волга-Волга».

– Есть один ресторанчик… А уж как вам там понравится, я не знаю.

Ресторанчик оказался ничего себе, если бы только не музыка.

Едва они вошли, Турецкий поморщился, да и Ольга невольно прижала руки к ушам. Музыка была живая, но лучше бы ее не было вовсе. Пианист извлекал из своего инструмента какие-то немыслимые звуки, и едва ли это была импровизация – в воздухе стояла тщательно спланированная какофония.

«Пианист – это занятно, – подумал Турецкий. – Такое нечасто сейчас увидишь. Ретро-стиль. Не стреляйте в пианиста… Или как раз стреляйте?»

Вокруг пианиста расположилась компания японских бизнесменов. Они оживленно о чем-то спорили, не обращая ни малейшего внимания на изливавшиеся на них звуки. Или, точнее, они им не мешали, а создавали благоприятный фон.

– У нас тут завод открылся, компьютерный софт производят! – прокричала Ольга, кивая на японцев. Нормально говорить было едва ли возможно.

Турецкий заметил, что у пианиста усталый вид. Глаза блуждали по залу, будто он надеялся, что все-таки найдется кто-то, кто перехватит его взгляд, подойдет к нему, похлопает по плечу и скажет: «Передохни, дружище. Давай-ка я побренчу, а ты выпьешь стаканчик виски с содовой». Турецкий подмигнул ему и попросил официантку позвать менеджера заведения.

– Сейчас есть только арт-менеджер, – надменно сказала официантка, девушка, которая выглядела ненамного старше дочери Турецкого.

– Еще лучше, – кивнул Турецкий. – Зовите. Ольга с любопытством наблюдала за тем, что будет дальше.