– Давайте погуляем, – сказал Турецкий Ольге, которая, кажется, все это время наблюдала за ним с выражением какого-то доброжелательного любопытства, вроде как за экзотическим зверьком в зоопарке. Например, за обезьяной, которой, как недавно стало известно, труд не особенно рекомендован.

Пока она прихорашивалась перед зеркалом, Турецкий написал Меркулову коротенькое письмецо, в котором обозначил проблему. Заодно черканул и Славе Грязнову, желая его поторопить в тех же самых изысканиях – относительно уточнения биографических данных Афанасия Константиновича Тяжлова.

…– Пятибратов? – расхохоталась Ольга. – Это у вас в Москве так думают. А у нас тут его никто под такой фамилией толком и не знает!

Они гуляли по набережной. Сначала он заехал за ней на работу, они немного покатались. Потом предположили, что на набережной могут поймать прохладный ветерок, подъехали поближе и вылезли из машины.

– Дурацкий же, кстати, псевдоним. Пя-ти-бра-тов. Ну что это такое?

– Дурацкий, – согласно кивнула Вязьмикина. – Но он же не Анну Каренину под ним публикует, верно? Псевдоним-то дурацкий, но вполне объяснимый. Кроме того, звучный.

– А чем это он – объяснимый?

– Очень просто. Их пять братьев, Волковых этих. Двоих вы уже знаете, третий держит автомастерскую, а еще двое – ресторан. Эти последние – оба сидели, кстати. Но ресторан хороший. Можем наведаться. – Она вопросительно глянула на «издателя».

– Нет уж, благодарю покорно. У меня от ваших ресторанов скоро изжога начнется.

Вязьмикина, кажется, немного обиделась.

– А что, в Москве лучше кормят?

– Да я не в том смысле. Ну да ладно. Так объясните, почему этого Волкова-Пятибратова в Волжске никто не знает? И почему вы его знаете? Впрочем, я уже не удивляюсь, вы, кажется, тут всех знаете. Сколько в Волжске жителей? Миллион есть?

– Миллион сто тысяч.

– Сознайтесь, всех знаете? – прищурился Турецкий.

– Да ну вас, Петр Петрович! Но вообще этих детективщиков развелось – как тараканов нетравленых. Пишут все – философы и политические деятели, журналисты и университетские профессора, врачи, ушедшие на «заслуженный отдых» финансисты и просто люди, располагающие свободным временем. Такое сочиняют, прости господи! Читаешь что-нибудь, и кажется, что по ходу книги они никак сами для себя решить не могут, кого главным злодеем назначить.

– А журналисты разве не пишут? Журналистки, в частности?

– Не дождетесь! И столько в этом восклицании было искреннего негодования, что Турецкий не удержался и захотел узнать почему.

– По-моему, – сказал Ольга, – постоянное обращение к темным сторонам жизни, исследование преступлений, скрытых пороков, психических извращений могут в душу любого человека вселить недоверие, если не отвращение ко всему роду человеческому. А мне, знаете, этого всего по уши на работе хватает…

Турецкий подумал, что эти слова больше подходят ему, чем его спутнице, но покивал.

– А ведь жизнь, – негромко добавила Ольга, – возможность смотреть на мир раскрытыми глазами, ощущать его полноту – это же такое чудо, такой подарок на самом деле! Зачем все портить?

– Мой приятель, – сказал Турецкий, – помню, читал книжку, на которой было написано что-то вроде: «Читается на одном дыхании, потрясающая интрига, до последней страницы неизвестно, кто же убийца!» И название – «Сторож-убийца» [1]

– Супер, – оценила Ольга. – А я, кстати, начинала как криминальный репортер.

– Любопытно, – вполне искренне откликнулся Турецкий. – И вам нравилось?

– Безумно, – кивнула Ольга. – Особенно выезды вместе с опергруппами и тому подобное. Это такое реалити-шоу, я вам расскажу! – Она закатила свои зеленые глаза.

– Удивительно это слышать.

– Почему? – удивилась в свою очередь и Ольга.

– Потому что я ума не приложу, зачем красивой женщине заходить в дом, где засел убийца, или шляться по улице, где идет перестрелка. Пусть хоть и вместе с ментами. Там ей не место. Только не поймите превратно, я же не ханжа. Есть места, где женщины, особенно хорошенькие, – желанные гости. Если, допустим, я зайду в ночной клуб и не увижу там ни одной представительницы слабого пола, моему разочарованию не будет предела. Но мне почему-то кажется, что уважающая себя женщина не будет в восторге, если ее затолкают в шкаф с кляпом во рту, а ведь с героиней криминальной истории случается кое-что и похуже.

– Не преувеличивайте, – возразила Ольга. – Ничего такого со мной не случалось.

– Еще чего не хватало, – резонно заметил Турецкий.

Вязьмикина вдруг покрутила головой по сторонам:

– Давайте, может, все-таки перекусим чего-нибудь?

– Вот что мне в вас нравится – вы никогда этого не стесняетесь, – восхитился Турецкий. – Мне столько времени приходилось вращаться в среде, где женщины постоянно трещали о своих диетах и надзоре за фигурой…

– К черту ханжество, – подтвердила журналистка. – Пищеварение важнее!