Мы стояли на одной из центральных улиц.

– Сиди спокойно, – тихо сказал мой гид. – Сейчас заедем перекусить.

Я видел, как он включил правый поворот. Но тронувшись с места чуть раньше остальных, на светофоре мы повернули налево. Машина пошла быстрее, мы петляли по знакомым уже улицам и незнакомым переулкам и скоро подъехали к ничем не примечательному кафе.

– Пошли, – Саша вышел из машины, я направился следом. Ноги после двухчасового сидения затекли. Под звон колокольчика над входной дверью мы вошли в помещение с большими, во всю стену, окнами.

– Посмотрим, что едят эти американцы, – сказал Саша почему-то по-французски и, обернувшись, подмигнул мне.

– Посмотрим, – ответил я ему на том же языке.

На ломаном английском Саша заказал нам еду, и мы, несмотря на то что кафе было полупустым, подсели к какой-то супружеской паре. До нашего прихода они, по-моему, ссорились. Саша сел к окну. Он улыбнулся сидящим напротив и объяснил им, что мы туристы из Бельгии, осматриваем достопримечательности великого города.

– Это мой друг, Фирмен, – он показал на меня. – Он не знает английского. – Я понял, что должен молчать или говорить только с ним. То и дело поглядывая в окно, мой наставник принялся болтать с супругами, а я от нечего делать с удовольствием принялся за еду. Честно говоря, все эти гамбургеры мне не понравились. Но голод, как говорится, не тетка – пришлось есть, что дают. Периодически Саша, изображая веселого туриста, ударял меня по плечу и делал вид, что переводит какие-то слова наших собеседников. При этом он цитировал французских поэтов, газетные заголовки и пословицы. Супруги с насмешливо-снобистским видом вслушивались в забавное журчание французской речи, а я радовался, что могу прятать улыбку, пережевывая очередной кусок.

– У нас к вам просьба, – внезапно сменил тему разговора Саша, доставая из кармана запечатанный конверт.

– Что мы можем для вас сделать? – женщина излучала любезность.

Тут краем глаза я увидел, что рядом с нашей машиной припарковалась еще одна. Там сидели двое. Мне показалось что оба смотрели в нашу сторону. Саша, подперев щеку ближней к окну рукой, продолжал:

– Мы сегодня уезжаем. Через сорок минут наш самолет. Мы хотим послать письмо нашим друзьям в Вашингтоне. Мы не успели их посетить. Понимаете?

Супруги согласно закивали, хотя, по-моему, им не слишком улыбалась идея отправлять какие-то письма.

– Вот письмо и двадцать долларов. Этого хватит на марки?

Из машины вышел человек и направился в нашу сторону. Он явно хорошо видел нас через стекло. Саша продвинул конверт по столу, женщина вцепилась в него мертвой хваткой. Мужчина попытался ее остановить.

– Мне кажется, это не та сумма… – начал он.

– В самый раз, Робби, в самый раз, – она быстро спрятала письмо и купюру в сумочку. Улыбнулась нам:

– Мы отправим ваше письмо сегодня же.

Звякнул колокольчик у входа. Мимо нас прошел мужчина из автомобиля. Он мельком взглянул на нас и отправился к телефонному аппарату на стойке. Саша поблагодарил супругов. Мы вышли из кафе и сели в машину.

– Вот жлобы, – рассмеялся Пушкин. – Это им и пяти долларов не будет стоить.

– А зачем же?… – начал было я.

– Со временем все поймешь, капитан. Если будешь внимательно смотреть. Сможешь доехать обратно?

– Наверное, – ответил я. – Только ты следи за мной пока.

Мы поменялись местами, и я повел машину. Я очень старался и, ни разу не сбившись с пути, доехал до посольства.

На следующий день мы повторили такую же «операцию» отправки письма. Только происходило это в другом районе Вашингтона и объектом «розыгрыша» стал молодой клерк, вышедший из своего офиса пообедать. И снова рядом оказался неприметный человек с нарочито-сонным взглядом, который спешил куда-то позвонить.

Следующие два дня мы просто катались по городу. Пушкин показывал мне расположение улиц, транспортные развязки, основные перекрестки.

Я еще не до конца понимал, что происходит, но знал, что все эти манипуляции имеют тайный смысл.

Утром одиннадцатого числа Пушкин пришел ко мне в комнату. Он был одет в спортивный костюм и кроссовки.

– Сегодня запланирована пробежка, – он улыбнулся. – Через сорок минут мы должны дышать свежим воздухом в парке. Одевайся.

Спустя пятнадцать минут мы подъехали к парку на машине. Я заметил, что Саша оставил ключ зажигания в замке. Мы направились в глубь зеленого массива по главной аллее. Спортсменов здесь было много, поэтому никого не удивил вид двух разминающихся мужчин. Я заметил, что Саша был несколько напряжен. Он то и дело оглядывался вокруг, всматривался в пробегающих мимо и в тех, кто прогуливался по дорожкам. Его состояние передалось и мне. Я небрежно проделывал разминочные упражнения, при этом чувствуя естественное в такой ситуации напряжение.

– Разминайся лучше, Володя, – Саша подмигнул мне. – Побегать сегодня придется немало. И очень быстро.

Я внял его совету. Скоро мы начали неспешную пробежку трусцой. Мы делали ускорения, ходили гусиным шагом, двигались спиной вперед, словом, выполняли привычные армейские упражнения. Уже несколько дней я не занимался спортом и чувствовал, как застоявшиеся мыщцы приходят в норму. Вместе с тем росло ощущение какого-то повышенного внимания, которым нас окружали. Позади и впереди нас, не отставая и не позволяя приблизиться, бежали две пары спортсменов. Мой взгляд, встречаясь со взглядом некоторых гуляющих, почему-то заставлял их опускать глаза. Пробегая мимо мусорной урны, Саша выбросил туда бумажную салфетку, которой вытирал лицо. Обернувшись через мгновение, я увидел, что мужчина в белой рубашке стоит возле урны и, кажется, собирается залезть в нее рукой. А неподалеку еще один чисто одетый господин вступил в пререкания с неопрятным субъектом, рвущимся к этой же урне. Итак, несомненно, мы были объектом чудовищно пристального внимания. Я насчитал восемь человек, наблюдающих за нами в лабиринте парковых аллей. А на скольких дорожках мы не побывали!