Фактическая история для сюжета была такая. В советский тыл были заброшены три немецких десанта, чтобы перерезать железную дорогу на Мурманск — это была важная артерия, по которой шли поставки по ленд-лизу. Две группы были ликвидированы, а третья скрылась в карельских лесах, где и натолкнулась на отдаленный разъезд. На нем было несколько раненых советских солдат и стариков, вооруженных винтовками. Не дрогнув, приняли они неравный бой. Сражались с элитой вермахта — десантниками-парашютистами, и удержались, пока не подошла помощь. После боя в живых остался только один старик-сержант. Как в книге, так и в фильме.

Писатель Борис Васильев в своем военном прошлом одно время командовал женским батальоном. Героический эпизод на далеком разъезде он переосмыслил, вместо раненых красноармейцев — изобразил вчерашних школьниц-девчонок, сделал эту реальную историю еще более драматичной, разрывающей душу. Что ж, честь ему и хвала. В Великую Отечественную воевало 300 тыс. девушек — доброволок по 17–18 лет, так что в истории нет ни слова против исторической правды. Это памятник им всем.

В этом, возможно, лучшем фильме о войне как-то мало крови, и вообще — не так много трупов. Хватит примерно на 10 секунд классической голливудской кинобойни. Но при этом сцена, где Лиза Бричкина погибает в трясине, проваливается, пытается вырваться, ее засасывает по пояс, по груди, плечи и наконец, только овал лица и судорожно вдыхающий воздух нецелованный девичий рот — хватает последние глотки воздуха — наверное, одна из самых страшных, снятых на пленке.

Было у этой беспощадной войны и такое — женское лицо…

Штирлиц — давно уже народный, фольклорный герой. Фильм этот мы не просто любим, а знаем практически наизусть. Так что если я укажу на несколько исторических неточностей, то не для того, чтобы поглумиться над авторами (как нелепо поглумились над ними, показав принудительно «раскрашенный» на компьютере фильм на ТВ), а лишь с одной целью — напомнить читателю про это замечательное кино. Будь моя воля, поставил бы где-нибудь недалеко от Лубянки Штирлицу памятник. Это был бы памятник и сотням героев советской разведки, большинство которых так и засекречено по сей день, и гениальному Вячеславу Тихонову, и Татьяне Лиозновой, и всем создателям великого кино о Великой тайной войне.

Итак, вспомним несколько эпизодов.

В машине столь видного нациста, как Штирлиц, есть радио. Вообще-то в те годы — страшная редкость, но, предположим, ему — разрешается. И когда он везет пастора Шлага к швейцарской границе, они слушают песню Эдит Пиаф «Нет, я ни о чем не жалею». Пастор, человек образованный, вероятно, знает французский и неодобрительно качает головой. Текст в песне такой… не пуританский. Эпизод яркий, запоминающийся. Правда, эту песню Пиаф запишет только через 15 лет — в 1960 году.

Мюллер Генрих (1900–?)

Группенфюрер СС, шеф гестапо

Исполненный удивительного зловещего обаяния образ, созданный Леонидом Броневым, совпадает с его прототипом только в склонности к мрачному юмору, Мюллер не был округлившимся улыбчивым злодеем в черной униформе. Напротив, это был поджарый, сухой, предпочитавший строгий гражданский костюм… злодей. Тут не поспоришь. Ко всем злодеяниям Рейха Генрих Мюллер, или «Хайни», как называли его коллеги, приложил свою тяжелую руку. Кстати, у этого персонажа — действительно, как в кино, было лишь среднее образование.

На Первой мировой Мюллер дослужился лишь до вице-фельдфебеля.

Устроившись в Веймарской республике в полицию города Мюнхена, тоже звезд с неба не хватал — ни образования, ни покровителей. Рос себе потихоньку (ассистент, секретарь, старший секретарь, инспектор-криминалист). Сажал то коммунистов, то нацистов, вообще всяких смутьянов.

Хотя его карьерный взлет после 1933 года, а особенно орден Крови, который давался участникам мюнхенского «пивного» путча 1923 года, говорят о том, что все, возможно, было не так просто.

Попав в Берлин, Мюллер развернулся. По сегодняшней терминологии, он был технократом, идеалы нацизма его особо не манили, даже в НСДАП он вступил лишь в 1939 году, когда совмещать высокое положение в полиции с беспартийностью стало уж совсем неприлично. Его скромность в быту раздражала видных нацистов — Мюллер даже отказывался от спецпайка. К тому же тянул за собой старых дружков по мюнхенской полиции, тоже с «ошибками молодости» в виде охоты на наци. Был трудоголиком, никаких выходных, каждый день на работе допоздна, перед уходом, как правило, играл в шахматы с дежурным. Еще играл в футбол (рекордсмен чемпионатов мира и сборной Германии Герд Мюллер — ему не родственник, фамилия Мюллер — как у нас Иванов), любил лыжи и альпинизм. Такой, в сущности, человечный человек, симпатяга… на совести которого тысячи, сотни тысяч жизней.