Трусом, конечно, Павлов не был. Генерал-танкист под псевдонимом «Де Пабло» свою личную храбрость доказал еще в Испании, стал Героем. Но нужны были виноватые, нужно было на кого-то переложить ответственность за поражения. Нужен был урок для всех. В приказе Сталина говорилось прямо: «Предупреждаю, что и впредь все нарушающие военную присягу, забывающие долг перед Родиной, порочащие высокое звание воина Красной Армии, все трусы и паникеры, самовольно оставляющие боевые позиции и сдающие оружие противнику без боя, будут беспощадно караться по всем строгостям законов военного времени, не взирая на лица. Приказ объявить всему начсоставу от командира полка и выше». Дмитрий Григорьевич Павлов был реабилитирован в 1957 году. Как и еще шесть расстрелянных тогда военачальников… А они могли бы брать Берлин

Что же до совместного парада советских и германских войск в Бресте — еще один популярный миф, доказывающий дружбу двух тиранов, — то его попросту не было. Вообще не было. Есть фильм немецкой кинохроники. Но любители истории уже давно его разобрали по косточкам и доказали, что «парад» возник благодаря искусному киномонтажу. Конечно, не Лени Рифеншталь, но школа, школа…

Хотя в том, что тени от проходящей «одновременно во время парада» немецкой техники отбрасываются вперед и налево, а от советской техники — вперед и направо, есть что-то сюрреалистическое… что-то от знаменитых кадров высадки американцев на Луну.

Механизированные части Гудериана заняли Брест первыми, пять дней над Брестской крепостью развивался флаг со свастикой. Потом он был спущен, и в город вошли советские войска. Те и другие маршировали, стараясь показать себя с лучшей стороны. В разное время (потому — и тени «пляшут»). По разным улицам. Одни — выходили из города. Другие — входили. Все.

А вот во Львове были боестолкновения, и расходились советские и немецкие войска не так организованно, а ведя настоящую артиллерийскую перестрелку.

«Но ведь Сталин завоевал Прибалтику!» — скажут мне оппоненты. Осенью 1939-го все три прибалтийские республики дружно заключили с СССР договоры о взаимопомощи. Тут же СССР разместил на их территории военные базы. Вот она, агрессия СССР. Сталин и потом давил на маленькие независимые республики — давил, давил, пока не включил их в состав Союза.

На это отвечу так: факт раздела карты Европы с Германией — имел место быть. И насилие имело место быть, и войска в страны Прибалтики Советский Союз вводил.

Все это было, было, было…

Вот только вопрос: а почему считается аксиомой, что СССР вводил войска ВОПРЕКИ воле народов Прибалтики? И что включение их в Союз на тот момент противоречило их национальным интересам? Более того — убеждениям их жителей?

Начнем с того, что в каждой из этих стран действовали многочисленные компартии, издавались революционные газеты.

В выборах 14 июля 1940 года в Эстонии приняло участие 591 030 граждан, или 84,1 % от общего числа избирателей. За кандидатов «Союза трудового народа» проголосовало 548 631 человек, или 92,8 % от числа голосовавших. Даже если предположить массовые подтасовки, все равно как-то получается, что смены власти хотели многие. Если не большинство.

Жил в Литве такой интересный человек — Константин Карлович Клещинский. Закончил Московское Александровское военное училище, затем Николаевскую академию Генерального штаба. Во время Первой мировой попал в плен, в хаосе 1918-го ухитрился послужить в польской армии, потом — попал в литовскую. Дослужился до генерал-квартирмейстера литовского Генштаба, кавалера высшего в Литве ордена — Креста Витиса первой степени с мечами.

Клещинский одинаково храбро бился и с поляками, и с белогвардейцами, и с красными. Но, получив за это гражданство и 12 гектаров земли, сделался… агентом НКВД. Наверное, его бы еще долго не раскрыли: как никак — ветеран войны за независимость. Но очень уж прямо, по-офицерски он себя вел: часто и громко ругал правительство и нахваливал коммунистов.

Попал под подозрение… Стали за ним следить, и в конце концов взяли с поличным при передаче секретных документов советским дипломатам. Клещинский лишен был чинов, наград, пенсии и приговорен к расстрелу.

Но неужто, доживи Клещинский до 1940 года, он бы не поддержал с радостью «своих»? И неужто он был такой всего один?

Литовцем, уроженцем хутора Рыхлики, был офицер НКВД Викентий Григанович. Но начинал трудиться он не где-нибудь, а в военной разведке Литвы. При этом прямо у себя дома собирал заседания подпольного ЦК компартии Литвы. Обсуждали планы вооруженного восстания. При этом горе-конспираторы так орали, что не раз и не два соседи приходили среди ночи, просили вести себя потише. Потом стали прислушиваться, удивились немало и в конце концов донесли. Григанович едва успел смыться в СССР, благо недалеко. В Москве пошел служить в НКВД, был репрессирован…