Все это, подчеркну, можно было выяснить только в реальной боевой обстановке. Слава богу, наша первая воздушная война была небольшой, и действительно — на чужой территории. В 1937 году в Испанию поступили И-15 тип 6 с более надежными моторами и (с учетом южных условий) открытой кабиной. Кончики крыльев у них теперь не разрушались. А с 1938-го пошла модификация «тип 10», с большим вооружением и еще более мощным двигателем. Этот самолет получил у веселых испанцев прозвище Super Mosca — «супермуха».

Из воспоминаний командира эскадрильи И-16 Антонио Ариаса: «На этот раз навстречу нам шли „мессершмитты“. Особенно не по нутру была для них лобовая атака. Причина понятна — на наших моторах защитная броня (радиальный двигатель „ишачка“ придавал профилю этого самолета характерный высокий „лоб“ и защищал летчика — В. М.). У немецкого Ме-109 нос был остроконечный, и каким то щитом летчику служить не мог. Как мы и предполагали, лобовой атаки „мессеры“ не выдержали. Они начали отворачивать в стороны, подставляя под огонь свои бока, и нам оставалось лишь нажать на гашетки своих пулеметов».

Компаньеро Ариас сумел после поражения республиканцев добраться до Советского Союза (большинство летчиков испанских ВВС были расстреляны франкистами). Он воевал в Великую Отечественную, доведя общий счет воздушных побед над немцами до 24. А вернулся в Испанию только после развала СССР.

И-15 тип 10 успешно противостоял новым «мессершмиттам» — Bf.109С и Bf.109D. Один 109-й был тогда доставлен с испанских фронтов в СССР, и над ним долго колдовали наши конструкторы. Но вскоре немецкие авиаконструкторы сделали следующий рывок — и с новой модификацией «мессера» наши «ишачки» уже не справлялись. Поставлять его в Испанию немцы начали в 1939-м, в самом конце войны. В гонке вооружений наши не успели дать адекватный ответ: к этому моменту советские поставки в Испанию уже были запрещены.

Опыт Испании, Китая, Хасана доказывал: в грядущей большой войне техника сыграет небывалую роль. И мы готовились

Начинались они в 1936-м так: «Мы считали и считаем своим долгом, в пределах имеющихся у нас возможностей, прийти на помощь испанскому правительству, возглавляющему борьбу всех трудящихся, всей испанской демократии против военно-фашистской клики, являющейся агентурой международных фашистских сил» (письмо советского правительства от 21 декабря 1936 года, адресованное главе республиканского правительства).

Какая прекрасная риторика!

А закончились так: «Т. Ворошилову. Нужно прекратить посылку оружия. Сталин» (резолюция на телеграмме советского посла от февраля 1939 года о том, что вооружения попадают в руки франкистов). Лаконично.

Всего в Испанию было отправлено до тысячи самолетов и танков, 1,5 тыс. орудий, 20 тыс. пулеметов, 500 тыс. винтовок. Хотя опять же цифры разными авторами называются очень разные. На стороне республиканцев воевало 3000 советских добровольцев и военспецов. Военными советниками были будущие маршалы Р. Я. Малиновский и К. А. Мерецков. Около двухсот добровольцев погибло. 59 стали Героями Советского Союза — за Испанию.

Республиканцы войну проиграли.

Проигранная война никому не нужна. Однако можно утверждать, что в Испании мы в любом случае выиграли. Испания стала гигантским полигоном, на котором условия не «приближались к боевым», а были просто боевыми.

Я так подробно разобрал пример с «ишачком» — «крысой» И-16, чтобы показать, как совершенствовался наш самолет за время этой ненашей войны. Понимаете? Ту же проверку прошла вся наша техника. Самолеты и танки поступали небольшими партиями — словно на полевые испытания. Когда придет Большая Война с немцами, уже будут учтены многие из тех технических ошибок, которые стоили десятки жизней в Испании. В Великую Отечественную те же ошибки обошлись бы нам в десятки тысяч.

Существует такая полунаучная теория, что во время войн технический прогресс идет в разы быстрее. Обстоятельства требуют, средств не жалко. Так и было — во время испанской «гражданки». Все испытывали новое вооружение: и мы, и немцы, и итальянцы.

Миф испанской войны был оформлен в 12-томной «Истории Второй мировой», выходившей на протяжении правления Брежнева. Советский официоз не оставлял сомнений:

Но мы-то понимаем: взмахни Сталин платочком, пошевели мизинцем — и советских добровольцев стало бы в 10 раз больше. Если не в сто!

На стороне полусоциалистического республиканского правительства воевало 8,5 тыс. французов, 5 тыс. немцев, почти 5 тыс. поляков, 4 тыс итальянцев, по 2 тыс. англичан и чехов. А наших, из единственной на тот момент соцстраны, напомню, было только три тысячи. Не странно ли?

При всех соблазнах концепции «экспорта революции», при всем сочувствии и эмоциональном подъеме, который вызвали у нас события в Испании, решение сталинского руководства было прагматичным. Мы не полезли в эту войну сломя голову.