Парсонс и стоявший с ним рядом человек следили за мной с озабоченным сочувствием. Я улыбнулась и с храбрым, насколько мне это удавалось, видом начала подъезжать к механическому креслу. Потом попыталась опустить подлокотник на своей коляске, но он не поддавался. Очевидно, что-то где-то заело, но никто не предложил мне помощь. Мне стало ясно, что все было заранее обговорено и является частью проверки — смогу ли справиться со всем этим сама. Наконец я отсоединила подлокотник и начала перетягивать себя в кресло.

— Когда вы как следует усядетесь в кресле, мисс, — обратился ко мне человек, стоявший рядом с Парсонсом, — пристегните на себе ремни безопасности, как вы это делаете в автомобиле.

Упоминание слова «автомобиль» привело мое сердце в трепет. Грудь так сдавило, что казалось, я не смогу дышать. Где миссис Бродфилд? Разве находиться сейчас возле меня было для нее не важным?

— Но, Тони, я не знаю, смогу ли я сделать это? — жалобно проговорила я.

— Конечно, сможешь. Разве тебе не хочется иметь возможность спуститься вниз и проехать на коляске в мой кабинет? А впоследствии сможешь приезжать на обед в столовую и занять за столом то место, где обычно сидела твоя мать. И, безусловно, ты хочешь поездить по территории.

— Когда вы будете готовы, мисс, — продолжил свой инструктаж тот самый человек, — нажмите на красную кнопку на правом подлокотнике, и кресло начнет спускаться вниз. Черная кнопка поднимет вас наверх.

— Поехали! — весело объявил Тони.

Дрожащей рукой я нажала на кнопку и закрыла глаза. «Иди на высокие горы, — мысленно слышала я голос Люка. — Ты можешь это сделать, Энни. Мы ведь с тобой особые. Мы преодолеваем самые трудные и самые большие препятствия, которые Судьба ставит перед нами. Мы сделаем это. Напряги свои силы».

Как бы я хотела, чтобы он сам воодушевлял меня и держал за руку. Если бы Люк был рядом, у меня не было бы страха и я бы пошла на все, чтобы только вернуть здоровье и силы.

Кресло двинулось вперед и начало плавно спускаться вдоль лестницы. Трое мужчин шли рядом на всем протяжении спуска. Механизм кресла издавал ровное, спокойное гудение.

— Разве это не здорово? — спросил Тони.

Я открыла глаза и кивнула. Кресло немного встряхивало, но в остальном все работало очень хорошо, и мне было приятно двигаться вниз вдоль ступеней, при этом никого не утруждая.

— А как я узнаю, когда надо останавливаться?

— Все отрегулировано, мисс, и делается автоматически, — пояснил техник. И действительно, когда кресло достигло нижней ступеньки, оно мягко остановилось. Парсонс принес мою коляску и поставил ее рядом.

В этот момент со стороны входа появился Дрейк с громкими возгласами и аплодисментами. Оттуда он наблюдал, видимо, за всей процедурой.

— Ура космическому кораблю «Энни»!

— Дрейк Орманд Кастил, как ты мог прятаться, вместо того чтобы быть со мной рядом и оказывать необходимую поддержку? — высказала я свою претензию.

— Дело было так, — объяснил Дрейк. — Тони хотел, чтобы ты проделала все это без чьей-либо помощи и, таким образом, быстрее стала независимой от других.

— Вы два заговорщика, — игриво пожурила я. В душе я была довольна собой и рада, что Тони позволил мне сделать почти все самостоятельно. Я посмотрела за спину Дрейка. — А где Люк? Он тоже спрятался?

Физиономия Дрейка стала кислой. Он взглянул на Тони, чье лицо было похоже на гранит, а глаза — на холодные, синие сапфиры.

— Он отправился на ознакомительный пикник, устроенный для всех новых студентов.

— Пикник? — Я снова посмотрела на Тони. — Но я думала, вы оставили для него послание относительно поминальной службы?

— Я это сделал, передав все на словах тому, кто отозвался на телефонный звонок в общежитии. Во всяком случае, это сделала мой секретарь. Она сказала, что там было очень шумно, видимо, проходила какая-то многолюдная вечеринка.

— Ты позвонил ему вчера, Дрейк? После того как ушел отсюда? — Я чувствовала, что сердце мое упало, а грудь заполняет холодная пустота. Как Люк мог не приехать? Как мог он не откликнуться?

— Я позвонил рано утром, но они уже уехали.

— Я не понимаю.

— Вероятно, произошла какая-то путаница, — заявил Дрейк. — Он не получил то, первое послание и уехал, ничего не зная о службе.

— Каким же образом могла произойти путаница? Речь идет не о каком-то вечере танцев для новичков. Кто бы ни получил такое послание, должен был понять, насколько оно серьезно. Он не стал бы легкомысленно относиться к нему, не забыл бы про него и не передал бы в другие руки. Никто не может быть таким бессердечным!