— Хорошо, Тони, посылайте за парикмахером, но я еще не говорю, что позволю ему покрасить мои волосы. В настоящее время мне хочется только, чтобы их помыли и уложили в прическу.

— Как ты пожелаешь. — Он сделал несколько шагов назад. — Как хорошо это платье сидит на тебе! Ты наденешь его, не правда ли? Ты должна, — сказал он, кивнув головой и напряженно глядя на меня. — Это платье принадлежало твоей матери.

Еще раз он произнес магические слова.

— Я надену его, Тони.

— Прекрасно. Ну а теперь меня ждут дела. Этот парикмахер будет здесь, если даже за ним придется мне поехать самому. — Он подошел ко мне ближе. — Спасибо тебе, Энни, за то, что ты дала мне этот шанс после всего рассказанного мною. Ты действительно великодушная и замечательная личность. — Он нежно поцеловал меня в щеку. — Скоро вернусь, — сказал он и быстро ушел.

Довольно долго я просто сидела в коляске и смотрела на себя в зеркало. Мне вспомнилось, что у мамы в Уиннерроу было несколько черных платьев, одно из них очень походило на это. Может, именно поэтому, глядя в зеркало, у меня возникло чувство, что ее душа соединилась с моей. Я видела ее глаза в своих глазах, улыбка на ее губах стала моей улыбкой. Это было подобно фокусировке фотоаппарата, когда сводятся вместе линии снимаемого объекта, чтобы снимок получился четким и ясным.

Мое сердце вновь сжалось от боли, стоило мне подумать, что мама уже не подойдет ко мне, как она делала, когда я собиралась на какой-нибудь вечер или в школу, клала руку на мое плечо, гладила волосы, давала мне советы или целовала в щеку. Одевшись в это платье и став еще более похожей на нее, я только острее почувствовала эту мучительную правду.

Откатившись от зеркала, я подъехала к туалетному столику, чтобы взять бумажную салфетку. Вытирая глаза, мельком взглянула на фотографии. Одна из них привлекла мое внимание. На ней в довольно глупой позе была изображена моя мать у конюшни. Может быть, этот снимок делал папа. Но меня заинтересовал Тони, стоявший поодаль. Он смотрел на мою мать совершенно так же, как он только что глядел на меня. И с той же искривленной улыбкой.

Несколько секунд я изучала этот снимок, потом обратилась к другим. Одна из фотографий моей бабушки Ли стояла отдельно. Я поставила ее рядом с фотографией моей матери и сразу поняла, почему они привлекли мое особое внимание. Моя бабушка также стояла около конюшни и в такой же глупой позе. И костюм для верховой езды был точно такой же. Когда эти снимки стояли рядом, то мои мать и бабушка выглядели скорее сестрами.

Может быть, поэтому Тони и улыбался так странно. Это могло вызвать улыбку и у меня, но я не улыбнулась.

— Собираетесь вы снять это платье или будете носить его весь день? — резко спросила миссис Бродфилд.

Я повернулась и увидела, что она стояла в дверях, подперев бока руками. Если ее раздражали приказания Тони, почему она должна проявлять эти свои чувства в отношении ко мне. Не желая больше играть в покорность и беспомощность, я подняла свою голову высоко и горделиво и с вызовом ответила ей:

— Конечно, нет. Я его сниму и отложу до завтра.

Ее глаза расширились от удивления. Мой тон заставил ее убрать свои руки с бедер.

— Прекрасно. В любом случае пора начинать вашу гидротерапию.

Миссис Бродфилд направилась в ванную комнату готовить горячую воду. На этот раз вода, казалось, ошпарит меня. Я вскрикнула от боли, но сестра проявила полное безразличие. Между тем моя кожа становилась под водой малиновой. Я выдохнула воздух и попыталась подняться, чтобы выбраться из ванны, но она, нажав на плечи, удерживала меня погруженной в обжигающую воду.

— Вам надо выработать терпимость к этому, — объяснила сестра после моей вторичной жалобы. Потом включила форсунки, и вода стала пузыриться и разбрызгиваться. Горячие брызги доходили до груди и шеи, отдельные капли ударяли по щекам и как бы кололи их. Она оставила меня, ухватившуюся за края ванны, а сама пошла готовить мазь для массажа.

Я смотрела на свои предательские ноги и делала то, что велел мне доктор, — думать об исцелении… исцелении… исцелении. Необходимо было выбраться из этого положения как можно скорее. Уставившись на пальцы ног, я направила все мысли на то, что они должны двигаться. Вдруг я увидела, как вздрогнул большой палец.

— Миссис Бродфилд!

Сестра не пришла на мой зов, полагая, что я просто хочу, чтобы меня вытащили из горячей ванны.

— Миссис Бродфилд, идите посмотреть! — потребовала я. После того как я позвала ее в третий раз, она вернулась.

— Я сказала вам, что вы должны…

— Нет-нет. Это мой большой палец на ноге! Большой палец на правой ноге двигался.

Она посмотрела вниз на воду.

— Подвигайте им еще раз.

Я попыталась, но ничего не получилось.

— Он двигался! Я видела это. Я видела!

Сестра покачала головой:

— То, что вы видели, было просто колебание воды. Оно и создало впечатление, что палец якобы двигался.

— Нет, я видела. Клянусь вам.

— Угу. Очень хорошо. — Она развернулась на своих каблуках и ушла продолжать готовиться к массажу.