"Вы ко мне?" - он спросил.

Я оглянулась - никого сзади не было.

"Як Богдану,- я сказала.- Муж мой у вас…"

"Муж?
– переспросил доктор.- Он в каком блоке?"

"Я не знаю. Ей-богу, не знаю…"

"Садитесь, прошу…"

Доктор пилочку между страницами положил и книгу закрыл. "Нравственные письма" - было на книге написано. Тетрадку открыл.

"Как фамилия вашего мужа?"

"Пикассо! Пикассо, фамилия…"

"Та-а-ак…- сказал доктор.- А ваша фамилия?"

"Бужор… Сабина Бужор…"

"Какой сегодня день? Число?" - спросил доктор.

"Не знаю. Не знаю, какой… Мне к Богдану надо…"

"Успокойтесь…- Он встал, налил мне воды из графина.- Выпейте. Вы очень возбуждены…"

"Спасибо, доктор… Я ехала, Я Богдана видеть хотела. Его Пикассо фамилия… Он художник…"

"Да, да, понимаю. Ну, а отчество вы его знаете?"

"Богдан. Сын Богдана…"

Доктор начал водить по тетради пальцем.

"Богдан сын Богдана,- зашептал.- Богдан Богданович… Сколько лет ему?"

Не знала я, что ответить. Я никогда не спрашивала, сколько ему лет.

"Ему двадцать пять лет… Нет… Ему тридцать лет…"

Доктор на меня поглядел. Я почуяла: ему жалко меня, и он хотел мне помочь. Но я дура, Дура набитая. К мужу приехала, а не знаю, сколько ему лет, фамилии его настоящей не знаю. Сейчас меня доктор выгонит.

Нет - не выгнал.

"Выпейте еще воды,- сказал он.- Успокойтесь, пожалуйста…- И снова на меня глянул. В душу самую глянул, самую дальнюю, чистую мою душу и улыбнулся: - Вы,- спросил,- наверное, не были дома, в тот день, когда его привезли?"

"Да, да, не была. Я в Измаил поехала. Он мне сказал - краски купить, белила…"

"Белила?"

"Да, да, доктор, белила. Он хотел ночь белой краской замазать…"

"Очень интересно,- сказал самому себе доктор.- Значит, у него уже тогда началось. Так, так.,.- перелистал две страницы в тетради, поднял глаза на меня: - Мунтян фамилия вашего мужа. Мунтян Богдан Богданович. Тридцать пять лет, художник-оформитель Ахиллей- ского быткомбината. Лежит в пятнадцатом блоке. Сходится?"

"Сходится, доктор, сходится. Пустите меня к нему. Очень прошу. Богом прошу…"

"Ну-ну, так уж и Богом,- доктор сказал.- Можно и без Бога.- И в окно глянул:-У нас в пятнадцатом свой Бог - Ланиста".

"Кто?"

"Нет, нет. Я так,- доктор ответил: - Идите в пятнадцатый… Постойте, вот вам записка. Ланиста - человек строгих правил…" - И написал мне бумажку.

Я вышла и прочитала:

"ФОМЕНКО! ПРОПУСТИ К БОГДАНУ МУНТЯНУ". И закорючка внизу - фамилия доктора. Но я не разобрала. Мне непривычно было к фамилии Богдана привыкать. Мунтян, Мунтян, я шептала. Непривычно. Пикассо лучше. Кто такой Пикассо? Почему его так называли? Все называли. Все, все, А я не знала, что он Мунтян. Богдан Богданович Мунтян. Ничего, пусть будет Мунтян. Все равно Богдан. Мой Богдан…

Нашла я пятнадцатый блок. Синей краской было написано на стене, что пятнадцатый. Большой блок, каменный, решетки на окнах и двери с окошком. Я постучалась - окошко открылось. Грубый голос спросил: "Хто там еще?" Я бумажку дала. Загремели запоры железные, много запоров. Бог мой! Что они прячут? Там люди больные лежат. Кто к ним полезет? Кому нужен больной человек?

Дверь открылась, вошла я.

Кашей горячей пахло, сладко пахло. Я вспомнила, что не ела. Ничего, потерплю, Я умею терпеть, Огляделась. Фоменко увидела. Он тоже в белом халате был. Голова лысая, а усы, как у цыгана, только рыжие. Глянул на меня сверху вниз:

"Ну и шо? На судьбу погадать пришла?" - спросил.

"На разлуку, Тимофей Ларионыч",- ответили сзади.

Я оглянулась. Тетку увидела, ту, что к проходной шла. Она за столом стояла, масло делила ложкой. В горячую воду ее опустит и шарик масляный кладет в тарелку. И тут по "процентовке" живут, подумала. И тут домой тянут сумками. Тянут, и как еще тянут. У тетки и у Фоменко лица блестели от масла.

"На разлуку лучше, Тимофей Ларионыч,- повторила делилыцица,- Пускай на разлуку тебе погадает…"

"Я с тобой и так не расстанусь,- пообещал тетке Фоменко и на бумажку глянул: - Пра-пус-ти, Фамэнко. А имя-отчество где? Командиры, ити вашу в двадцать. Вас много - Фамэнко - одын…"

"А хто там у белом доме седня?" - спросила делилыцица.

"Читатель,- ответил Фоменко и спрятал бумажку в карман, оглядел меня с ног до головы.- На, прикинь!" - дал мне халат: две таких как я, в этом халате поместятся. Я рукава подвернула. Делилыцица за спиной засмеялась.

"Тимофей Ларионыч! Невеста, глянь!"