Это стало последней каплей в чаше моего разочарования соотечественниками. Я не хотел, чтобы мои дети жили в стране, где властью распоряжается самодовольный, налившийся алкоголем упырь, разрушивший мою Родину, и работали на «новых русских». И в декабре 1997 года вместе с семьей уехал в Германию. Решение оказалось предусмотрительным. Через полгода после очередного сердечного приступа немецкие врачи спасли мне жизнь, сделав операцию, какую в России сделали только Ельцину. И в этом совершенно частном событии оказалось почти мистическое продолжение.

В предисловии к книге «Последние годы Сталина…» я уже рассказывал о том, что, прочитав в русскоязычной газете о создании комиссии по подготовке Гимна Российской Федерации, в конце ноября 1999 года направил свой вариант текста на имя В. В. Путина. Желая вернуть мелодию Гимна Советского Союза, я рассчитывал, что мой текст попадет в руки Сергея Михалкова, и мы станем соавторами. Я не ошибся в своих предположениях. Мои идеи действительно были востребованы. Однако, изложив «историю гимна» читателю, я не знал некоторых подробностей. Первый вариант, предложенный С. В. Михалковым, содержал следующие строки:

Сергей Владимирович не понимал, что гимн должен прославлять страну, а не ее символы, «притянув» к орлу и знамени белогвардейской ориентации еще и Господа в подражание «Боже, царя храни…». Видимо, текст не устроил и президента. Во всяком случае, за три дня до озвучивания гимна слов еще не было. 28 декабря 1999 года заместитель генерального директора Капеллы Раиса Андрейкина рассказывала «Известиям»: «Именно мы, скорее всего, будем записывать новый вариант, утвержденный президентом. Однако пока что мы не получили из Кремля его текст. Как только будут слова — начнем репетировать… Участники рабочей группы по рассмотрению проекта текста Государственного гимна России подтвердили, что рекомендовали президенту текст, написанный Сергеем Михалковым. Они в один голос заявляют, что приняли не тот вариант, который был опубликован в прессе. Депутат Госдумы Николай Овчинников заявил «Известиям», что текст, скорее всего, устроит все слои населения». Какой же текст мог устроить «все слои»? Дело в том, что накануне в Кремль пришло мое письмо, в котором были и такие строки:

Не могу сказать, что этот текст идеален, но согласись, читатель, что в отличие от варианта Михалкова он предлагал совсем другие идеи: прославление державного величия страны, ее славы, «нашей» любви и гордости за неё, широты страны и ее природу. Но после получения моего варианта в Сергее Владимировиче проснулся не поэт, а редактор, желавший приспособить мои слова к своему творению. Поэтому из моих двух куплетов он взял за основу «скелет» из рифм: «наша держава — слава», «страна — все времена» и «леса и поля — родная земля».

А из припева слово «священная» перенес в первую строку: «Россия — священная наша держава». Также он переместил в первый куплет фразу «любимая наша». Смысл фразы «богатством тебя одарила» трансформировал в понятие «твое достоянье», а «широкие реки» — превратил в «широкий простор». В собственном варианте, убрав строку «Родина, славься! Господь над тобой!», «моё» существительное «гордость» он вставил в строку: «Мы гордимся тобой!» А мысль «веками упрочена» передал фразой «так было, так есть и так будет всегда».

То есть, приняв мои рифмы, образы и философию, де-факто Михалков добавил к ним лишь упоминание о Боге. Поэтому газета «Известия» была введена в заблуждение, когда сообщала: «Председатель комитета Совета Федерации по культуре Валерий Сударенков уточнил, что за основу был взят все-таки опубликованный текст Михалкова, который претерпел серьезную авторскую правку. Из текста вычеркнули все упоминания о Боге и российском орле, а лейтмотивом стали понятия — священность Державы и верность Отчизне. Правил текст сам Михалков». В действительности он «правил» мой текст, что очевидно уже при сравнении рифмического ряда приведенных выше двух стихотворений с утвержденным: