Вук был уверен, что из-за комендантского часа господин Квон вернётся домой до полуночи. Вся затея выглядела рискованно, но Вук был готов принять любое наказание, если его план провалится. Вполне возможно, что эта просьба Нэка к нему была последней, и сейчас Вук сделал бы для него всё что угодно.

Нэк ждал Вука в «Дороге».

— Хорошо, что пришёл. Я хотел тебе показать… Это тоже часть Игры.

— Что ты мне покажешь? — Вука разбирало любопытство.

— Баннеги, — Нэк ухмыльнулся.

— Баннеги? Где? — Вук окинул взглядом зал чайной, словно хотел найти людей, играющих в баннеги.

Я хочу, чтобы ты сегодня посмотрел, как я буду играть. Я получил разрешение от своего противника.

— Ты будешь играть в клубе?

— Нет… Невозможно играть на большие ставки в клубе. Мы будем играть в мотеле «Семь звёзд» через дорогу отсюда.

Вук никогда не был в мотеле, и перспектива пугала его. А если придёт полиция? Нэк, не замечал беспокойства Вука, объяснял правила:

— Бан, равняется десяти очкам территории. Так что выигрыш от 1 до 10 очков — это один бан, от 11 до 20 — два бана и т. д.

Обычно количество банов ограничивается десятью, иначе говоря, манбан. Таким образом, наименьшее количество очков, которое принесет тебе манбан, равно 91. Победи ты с большим отрывом, хоть в три сотни очков, всё равно это только манбан. Теперь — самое важное в баннеги — перед началом игры обе стороны обязаны положить под доску сумму, равную манбану. Это не позволит проигрывающему продолжать игру после того, как у него закончатся все деньги. Таким образом, если у игрока в карманах пусто и ему приходится лезть под доску, баннеги заканчивается.

— Какой сегодня баннеги?

— Пять тысяч, одна тысяча.

— Пятитысячный банк и тысяча за бан? Тогда манбан должен равняться 15 тысячам!

Удивление Вука было естественным: начальная зарплата, которую получал выпускник университета в крупной фирме, равнялась примерно 30 тысячам вонам в месяц. Вук вспомнил газетные статьи об облавах, устроенных на участников азартных игр, с фотографиями игроков и конфискованных денег. Глядя на обеспокоенного Вука, Нэк улыбнулся.

— Расслабься: местный сержант частенько туда захаживает стрельнуть денег на сигареты. К тому же сегодня там будет судья.

Вук немного успокоился, но ещё оставались кое-какие сомнения.

— Что будет, если ты проиграешь, брат Нэк?

— Я не проиграю, — голос Нэка звучал уверенно.

— Я знаю, что ты хорошо играешь, Нэк. Но проиграть можно всегда, независимо от силы. К тому же парень, который играет с тобой, считает, что у него тоже есть шанс. Иначе, зачем ему соглашаться на игру с такими высокими ставками?

— Конечно. Поэтому в последние пять месяцев я и предпринял кое-какие подготовительные меры, — Нэк огляделся, проверяя, не могут ли их подслушать.

— Какие меры?

— Он не смог бы выиграть у меня даже на семи камнях! Пять месяцев назад я начал с ним небольшой баннеги, десять вон за бан на четырёх камнях. В самом начале мы договорились, что фора будет меняться соответственно, если один из нас выиграет три партии подряд. Я контролировал победы и поражения таким образом, чтобы фора колебалась между тремя и четырьмя камнями. Теперь он уверен, что может легко разбить меня на четырёх камнях и имеет шанс на трёх.

Несколько дней назад, когда мы вместе пили соджу, он, наконец, задал мне вопрос, которого я терпеливо ждал в течение пяти месяцев. Он спросил, какую фору я мог бы дать ему, имея в запасе некий фантастический ход. Я дал ему ответ, который приготовил ещё пять месяцев назад — шесть камней. Как и ожидалось, этот ответ вывел его из себя. Он пришел в бешенство — мол, я ни разу не смог подняться выше четырёх, а теперь говорю про шесть. Ещё он сказал, чтобы я смотрел на вещи реально и что никто не способен выиграть у него на шести камнях. В общем, он окончательно распетушился и в конце концов сам предложил сегодняшние условия. Вначале он удивился, что я эти условия принял, но затем посчитал — и здесь его логика сыграла с ним злую шутку — что я принял вызов из-за своего надутого самомнения. Видел бы ты его довольное лицо в ожидании легких денег, ха-ха-ха-ха. Так баннеги, которую я задумал, стала реальностью. Его тщеславие, а скорее самообман завели его в ловушку. Не устаю удивляться тупой гордости слабых игроков за свою бестолковую игру. Ну как же я могу проиграть такому самовлюбленному типу?!

— Хм… Но это — мошенничество.

— Очень может быть. Но я не чувствую себя виноватым. Этот парень заслуживает небольшого наказания. Все свои деньги он получил благодаря удаче на фондовом рынке. На людей бедных он смотрит сверху вниз, от его грубости и заносчивости просто тошнит. Однажды я увидел, как он машет пятисотенной перед носом нищего, так и не отдавая ему, это — бесчеловечно. Он должен заплатить тем, что для него дороже всего — деньгами.

— А сколько у тебя денег с собой?

— Около пятидесяти тысяч. Это необходимый минимум, если учесть возможные стратегические потери.

— Стратегические потери?

— Да. Если я разобью его в самом начале, он обвинит меня в нечестной игре и даже может не заплатить. Лучше позволить сопернику выиграть один-два бана, чтобы раздуть его самоуверенность. Затем, в третьей-четвертой партии, ты наносишь удар на 7–8 банов. Он теряет рассудок, желая быстрее вернуть себе деньги. А как только он потерял голову, ты последовательно и безжалостно выжимаешь его, пока не кончатся денежки. У сегодняшнего вечера есть одна непростительная ошибка — у него не будет с собой крупной суммы, максимум 50–60 тысяч, ведь он не подозревает, что может проиграть. Вот если назначить еще один матч, я бы много взял. Но это опасно — он может обо всем догадаться. Ну ладно, пошли. Уже пора.