– Не знаю, местный компьютер не в курсе. Откуда они узнали, что мы здесь? – его механический голос дрожит от волнения.

– Неважно. У кого какие предложения?

– Советую назад к шахте, – подала голос Мэри.

– А если засада?

– Прорвёмся.

– Кабина расположена крайне неудачно для нас, и добраться туда нелегко, – пытаюсь чуть образумить не в меру разошедшуюся амазонку.

– На лифте, – моментально встревает Клаудио.

– Не скажи, а если лифт не работает и кругом, допустим, враг? Что делать? Ищи-ка, головастый, потайной ход. И быстрее, времени совсем нет.

– Андрей, за этим зеркалом пустота.

– Хорошо.

Огромное, в два человеческих роста зеркало уютно размещается возле фонтана с зелёными растениями. Шлёпаю ладошкой по близлежащим камням, выступам, выискивая некое подобие кнопки. В ходе недолгих экспериментов натыкаюсь на розочку в резной деревянной раме. Пробую нажать, неудачно. Держа лепестки, как барашек вентиля, поворачиваю вправо. Ура! Зеркало двигается, постепенно открывая тёмный проход.

Внезапно в машине что-то заедает, и равномерное движение прекращается, хотя пройти внутрь уже можно. Мария прикрывает спину, а я прыгаю, как в омут, в тёмную неизвестность. Под ногами ступеньки вниз. Сухо, лёгкий мрак позволяет разглядеть крупные камни кладки. На одном из поворотов электронный поводырь подсказывает, что толщина стены в этом месте всего 25 сантиметров. Нацарапываю штык-ножом крестик – пригодится. Вниз, вниз, и сколько же ещё? Клаудио трещит по крайней мере о паре поворотов. Информацией о засаде пока не обладает.

– Маша, слышала? Уже недалеко.

– Поняла, Андрей. Погони сзади нет. Узнай у Клаудио, началось ли заседание Великих и там ли Егорий?

– Мария, нас, похоже, кинули. У нашего друга нет информации о заседании, тем более о сегодняшнем местонахождении Первого.

– Ол райт. Хотя ещё не вечер.

Ход заканчивается в прилично обставленной комнате, но оглядеться не удаётся. Такое впечатление, что вся полиция Великих сегодня приглашена в замок. Автомат толкает длинную очередь. Ряды пехоты редеют, но не настолько, чтобы уравнять силы, поэтому, захлопнув дверь, бегу наверх, натыкаясь на напарницу.

– Давай назад. Здесь не пробиться. Попробуем вырваться в том месте, где тоненькая кладка. Взорвать есть чем?

– Найду, успеть бы, пока сверху не прижали.

Потайная дверь заблокирована, но что вскроют – бесспорно. Топота не слышно ни сверху, ни снизу. Добираемся до царапины на стене. Мария жестом показывает отойти, что с большим облегчением делаю. Не хватает ещё получить от своих какую-нибудь продвинутую рану.

Напарница наводит ствол машинки в центр креста и, повозившись с регулятором, стреляет. Столб искр, клубы пыли. Вырываемся в пустой, залитый светом коридор. Клаудио показывает голограмму. С трудом обнаруживаем себя в паутине ходов. До кабины, к сожалению, далеко.

Бежим к неприметной дверке, ведущей, судя по схеме, в лабораторный корпус. Туда, где много стекла и химии. Уловив сенсорами наше присутствие, компьютеры распахивают двери, и мы – в тиши и пугающей пустоте огромных комнат с прозрачными перегородками. Видно далеко, и на обозримом пространстве ни одного вооружённого лица. Прикрываясь всевозможной мебелью, двигаем к центру. Там среди стеклянных стен и потолков обнаруживаем молочно-белую непрозрачную шахту лифта.

Иногда кажется, не подстава ли всё это путешествие? Стычки без потерь с многократно превосходящими силами противника. Ни одной царапины. Почувствовать же себя суперменом с расслабленной походкой и лицом, больше похожим на ящик, что-то мешает внутри. Глупо расположить засады лишь в нескольких местах, оставив большую часть замка без прикрытия. Уж не гонят ли нас на выстрел?

Много натерпелся за свой поперечный характер. Не люблю быть марионеткой в чужих руках. Иметь мнение в России хлопотно, не прибыльно. Выделяться из толпы пьющих, голосующих чёрт знает за кого или абсолютно инертных людей очень опасно. Но, к чести нашего народа, такие всегда находились и через кровь и смуту, насилие и любовь вели за собой, нет, не русских (нас вообще никуда не приведёшь!), а всю земную цивилизацию. Та шла, омываясь кровью, правда, в основном нашей, и с трудом меняла ориентиры развития. А кому понравится, когда, не спросясь тебя, – всё за уши да по лицу? Поэтому и не любят нас на планете. Ладно, оставим рассуждения в сторонке, ибо итог сегодняшних приключений неутешителен. Нас ждали, серьёзно подготовившись, но удача пока с нами.

У дверей лифта коротенькое совещание, куда – вверх или вниз? Пока спорю с этим итальянцем, Мэри начинает спуск. Всё-таки вниз. Никто не возражает: чего хочет женщина, того хочет Бог. Арьергард теперь наш: прикрываем спину Великой. Идём бодро. Но тишина обманчива. Где-то нас упорно ждут, и ребята всерьёз намерены поквитаться за невинно убиенных в бою друзей.

Громадные чёрные блоки, из которых сложены стены, буквально давят на психику. На некоторых камнях что-то вроде наскальной живописи. Хотя, скорее, обычная плесень и пыль. Это наталкивает на интересную мысль. Металлом приклада отбиваю от белого, похожего на мрамор камня кусок и пробую рисовать на чёрном фоне.

– Маша, подожди секундочку.

Резким и красивым почерком пишу несколько слов Координатору: «Великий Егорий! Наше глупое противостояние зашло очень далеко. Уничтожив нас, вы не решите ни одной проблемы. Предлагаю переговорить на частоте персональной волны Мэри Смит. Мы!»

Вот так. Все одобряют, и каждый хочет добавить от себя пару слов, но, поскольку произведение мне нравится, добавить ничего не позволяю. Мэри дуется. Женщина. Этим словом сказано многое.

Наша команда в строгом порядке продолжает движение. Мы на уровне, с которого начинали разведку. Шарик где-то в этих краях.