— Наверное, — сказала Матильда, мрачно глядя перед собой, — нужно было бы заранее догадаться, что если ты будешь делать предложение, то сделаешь его так неуклюже, как только ты и можешь. Почему ты думаешь, что я соглашусь подбирать объедки Валерии?

— Бог мой, ты вульгарная девица! — усмехаясь, воскликнул Стивен.

— Ну, а все же?

— Не знаю. Я и не надеялся на то, что я тебе нужен. Но мне нужна ты.

— Зачем? Чтобы спасать тебя от будущих связей с ослепительными блондинками?

— Нет, черт возьми! Потому что я люблю тебя.

— С каких это пор?

— Думаю, всегда. А сознательно — с кануна Рождества. Матильда, я же никогда не ссорился с тобой, ведь правда? Ты знаешь, мне никогда этого не хотелось.

— Должно быть, это рекорд.

— Да. Я никогда не буду с тобой ссориться, милая. Обещаю.

— Против этого не возражаю.

Он остановился, взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Это значит, ты выйдешь за меня замуж?

Она кивнула и подняла к нему лицо, на котором проступил легкий румянец.

— Кому-нибудь нужно держать тебя в руках. Почему же не мне?

Он довольно грубо обнял ее.

— Боже, Матильда, держи меня в руках! — сказал он внезапно охрипшим голосом. — Ты так нужна мне! Чертовски нужна!

Она почувствовала, что голос не слушается ее.

— Знаю. Ты такой дурачок, Стивен, такой милый, невозможный дурачок!

— Ты тоже, если ты хоть немного неравнодушна ко мне, — сказал он. — Никто не думал, что это так. Не понимаю, зачем я тебе.

Она взяла его лицо в свои руки и посмотрела на него чуть влажными глазами.

— Мне нравятся буйные натуры.

— Бультерьеры и Стивен Хериард.

— Правильно. Что ты нашел во мне? Я некрасивая женщина, любовь моя, тебе придется видеть мою противную физиономию напротив себя каждый день за завтраком, и так всю жизнь.

— Твоя некрасивость просто прекрасна, Матильда. И твои глаза смеются. Ты знаешь об этом?

— Нет, не знаю. Скажи еще!

Он засмеялся, продел ее руку под свою и зашагал вместе с ней по вязкой земле.

— Не смогу предложить тебе этот дом в качестве нашего дома.

— Мне это неважно. Но ты его любишь. Он должен быть твоим.

— Не думаю, что смогу содержать его при нынешнем положении вещей. В любом случае, его продадут, и деньги разделят между нами троими.

— А ты не можешь его купить?

Он покачал головой.

— Не смогу содержать его на то, что тогда останется от моих денег. Это нестрашно. У меня есть ты.

Они все шли.

— Если Паула и Джо не захотят, чтобы его продавали… если они согласятся потерпеть со своей частью от его цены, ты сможешь его содержать. Нат хотел, чтобы он перешел к тебе. Мне всегда казалось, что он для этого его и купил.

— Да, сначала. Не беспокойся, Матильда, я не очень расстроюсь. Единственное, что я не смог бы вынести, это видеть здесь Джо.

— Ну, тебе и не пришлось бы, ему этот дом не нравится.

На лицо Стивена вернулась злая улыбка.

— Ты ничего не знаешь о том, что любит и чего не любит Джо. Никто из нас не знает.

— Он никогда не делал секрета из того, что старинные дома не в его вкусе.

— Это достаточная причина, чтобы предполагать обратное. Думаю, Джо чрезвычайно понравилось бы называться хозяином этой усадьбы. Но этого не будет. Не будет, если только он не купит ее. Я тоже буду на аукционе и взвинчу цены!

— Почему ты так ненавидишь Джо, Стивен? — тихо спросила она.

Он взглянул на нее, в его жестких глазах появилось презрительное выражение.

— Я ненавижу Джо за то, что он лицемер.

— Ты думаешь, он может не играть? Это его вторая натура.

— Боже мой, Матильда, разве ты не видишь правды? Неужели он тебя тоже одурачил? — недоуменно спросил он.

— Я не люблю Джо, — призналась она. — У него хорошие намерения, но он осел.

— Он совсем не осел, и у него нет хороших намерений. Ты думаешь, он меня любит? Ну, я могу тебе сказать, что Джо ненавидит меня так же, как и я его!

— Стивен! — воскликнула она.

Он засмеялся.

— Думаешь, я жесток с Джо, да, Матильда? А он все время пытается обнять меня, расточает тошнотворные банальности и так и поливает меня своей любовью! Ты не видишь, что Джо из сил выбивается, чтобы утопить меня. Ему это почти удалось.

— Но он все время пытается убедить всех, что ты не мог убить Ната!

— Нет, Матильда, нет, любовь моя! Это только видимость. Ну подумай! Подумай о том, что говорил Джозеф в мою защиту, и спроси себя, помогло ли это или просто убедило полицию, что он отчаянно пытается выгородить человека, который, по его мнению, виновен. Кто по-твоему подбросил мой портсигар в комнату дяди Ната? У тебя есть какие-нибудь сомнения на этот счет? У меня нет.