Ее пальцы сжали его руку.

— Стивен, ты уверен, что тебя не ослепила твоя неприязнь к Джо?

— Я совершенно уверен, Джо — мой враг с того момента, как он ступил в этот дом и обнаружил, что я — любимец дяди Ната. Я им был, ты же знаешь.

— Но ты же ссорился с Натом! Всегда, Стивен!

— Ну, разумеется, но зла не было — до того, как приехал Джо.

Она минуту молчала, не сомневаясь в его искренности, однако была не в состоянии поверить, что все, сказанное Стивеном о Джозефе, — правда.

— Он заставил Ната написать завещание в твою пользу.

— Ты всегда веришь тому, что говорит тебе Джо? — спросил Стивен. — Он замучил Ната, чтобы он написал завещание. Не знаю, что случилось: меня там не было. Джо за этим проследил. Но я могу представить себе, что дядя Нат поддался Джо, а потом составил завещание в мою пользу. Это такого рода шутка, которую он оценил бы. Только Джо умен и сделал так, чтобы завещание было незаконным.

— Ты ни слова не сказал об этом!

Его губы скривились.

— Нет. Только тебе. Но даже тебе кажется, что я выдумываю. А что подумают другие? Могу сказать, если ты не знаешь.

Она подняла на него взгляд, в котором сквозил ужас.

— Да, конечно, я знаю. Если ты прав, это бросает зловещий свет на то, что случилось! Я не настолько часто бывала здесь, чтобы судить. Я всегда списывала все неприятности на то, что у Джо просто талант говорить непоправимые бестактности. Но я понимаю, что и твое объяснение может быть правильным.

— Можешь мне поверить, оно верно. Скажу больше, если бы кто-нибудь другой, а не ты, обеспечил Джо алиби, я готов был бы поклясться, что именно он убил дядю Ната.

— Это невозможно, Стивен. Когда он прекращал болтать со мной, он бормотал себе под нос отрывки из песни.

Он поднял ее руку к губам и легко поцеловал ее.

— Хорошо, любимая. Я верю только твоим словам.

Невдалеке показался дом, и они вошли через парадную дверь как раз в тот момент, когда инспектор Хемингей провожал эксперта по отпечаткам пальцев и фотографа.

Инспектор больше, чем обычно, был похож на хищную птицу, его глаза довольно блестели, потому что под специальной пудрой на поверхности над камином в бильярдной проступили отпечатки пяти пальцев. Он понимающе поднял бровь при виде Стивена и Матильды и сделал свои собственные выводы.

— Вы, разумеется, совершенно правы, — сказал Стивен, правильно восприняв взгляд инспектора. — Но мы считаем, — по крайней мере так считает мисс Клар — что не стоит объявлять об этом в такое время. Зачем фотограф?

— Просто я хотел кое-что сделать, сэр. Если позволите, и вы времени зря не теряете.

Стивен рассмеялся.

— На самом деле, я потерял уже слишком много времени, инспектор. Как идут дела?

— Неплохо, сэр, — ответил Хемингей. Он повернулся к Матильде. — Я бы хотел поговорить с вами, мисс, если позволите.

— Хорошо, — ответила она, несколько удивленная этим. — Я присоединюсь к вам в кабинете, когда переобуюсь.

Это не заняло у нее много времени. Когда она вошла в кабинет, она нашла там не только инспектора, но и Стивена, который выглядел угрожающе. Она сразу же сказала:

— Убери эту гримасу с лица, Стивен, ты пугаешь инспектора.

— Ничего, мисс, — сказал Хемингей. — Я очень толстокожий.

— Это я вижу. Никто не собирается обвинять меня в убийстве, Стивен, так что расслабься! В чем дело, инспектор?

— Проверяя некоторые детали, мисс, я обнаружил, что забыл взять у вас показания. Так дело не делается, просто странно, как я упустил вас из виду. Так что, если не возражаете, я бы хотел, чтобы вы рассказали, что вы делали накануне Рождества, когда поднялись по лестнице, чтобы переодеться к обеду.

— Она дала показания инспектору Колволлу, — сказал Стивен.

— Но моему начальству этого недостаточно, сэр! — лживо объяснил Хемингей, — У нас, в Скотланд-Ярде, строго.

— Я с удовольствием расскажу вам, что я делала, — сказала Матильда. — Но, боюсь, это мало поможет. Сначала я приняла ванну, затем оделась и, наконец, спустилась в гостиную.

— И мне казалось, мистер Джозеф может подтвердить это, да, мисс?

— Да. Мы вместе поднялись наверх, и, пока я принимала ванну, он продолжал со мной разговаривать из своей комнаты. Я не могу припомнить, чтобы он когда-нибудь останавливался, разве что тогда, когда мурлыкал себе под нос.

— Даже когда вы пошли из ванной к себе в комнату? Вы продолжали разговаривать друг с другом?

— Он продолжал говорить со мной, — поправила Матильда.

— Вы хотите сказать, что не отвечали ему?