— Ничего, — весело сказал Хемингей. — Меня нисколько не удивит, если окажется, что с самого начала ключ к разгадке лежал у нас под носом. Может быть, все настолько просто, что сообразил бы и ребенок. Такова жизнь.

— Если все так просто, то даже странно, почему вы до сих пор не догадались, — усмехнулся сержант.

— Наверное, для меня это слишком просто, — объяснил Хемингей. — Я надеялся, может быть, ты найдешь разгадку.

Сержант пропустил его слова мимо ушей.

— Если бы у нас были хотя бы отпечатки пальцев! — сказал он. — Но все так тщательно продумано, кажется, бесполезно работать в этом направлении. Я думал, может, кинжал что-то даст, но рукоятка чиста как стекло. И ясно, что второй кинжал не трогали и ножны того кинжала, который он использовал, тоже. Мы же видели, как легко его можно вынуть, а потом вложить обратно. Когда я снимал его для вас, то, если бы захотел, мог бы и не трогать ножен. На самом деле, как я сейчас вспоминаю, я вообще левую руку не использовал, готов поспорить, он тоже.

— Минуточку! — нахмурившись, сказал Хемингей. — Думаю, в этом что-то есть!

— Что есть, сэр?

— Твоя левая рука. Ты помнишь, что ты с ней делал, когда поднялся на стул?

— Ничего не делал, только… — сержант остановился, разинув рот. — Боже мой!

— Когда ты вытянул правую руку, чтобы снять кинжал, ты оперся левой рукой о стену. И десять к одному, парень, что дядя Джозеф сделал так же, инстинктивно, думая об этом столько же, сколько и ты. Пошли, нужно будет заняться отпечатками пальцев!

Сержант поднялся, все это время он о чем-то напряженно размышлял.

— Подождите минутку, сэр! — сказал он. — У меня вопрос. Мне пришлось здорово вытянуться, чтобы достать до этого кинжала. Джозеф не смог бы добраться до него, если бы он встал на стул.

— Значит, он стоял не на стуле, — нетерпеливо ответил Хемингей. — Никогда не встречал такого, как ты, мастера вставлять палки в колеса!

— Что же тогда он использовал?

Хемингей быстро соображал. И снова его великолепная память оказала ему услугу.

— Рождественские украшения, стремянка! — сказал он. — О нее еще споткнулся Натаниель перед ужином. Пошли!

Когда невеселая компания поднялась из-за обеденного стола, Мод, как обычно, отправилась к себе отдыхать, а Мотисфонт с помощью простого приема захватил библиотеку: он вытянулся в самом удобном кресле и погрузился в дремоту. Паула утащила Ройдона обсуждать распределение ролей в "Горечи полыни". Миссис Дин, которую утренние события повергли в задумчивое состояние, сказала, что ей надо поговорить с "нашим дорогим Стивеном" теперь, когда все так счастливо изменилось, и предложила ему пойти в кабинет для небольшого интимного разговора. Это показалось неприличным даже Валерии, потому что она откровенно сказала:

— О, мама, это уж чересчур!

Стивен стойко выдержал это нападение, ответив, что он отправляется на прогулку с Матильдой, при этом он посмотрел на Матильду таким угрожающим взглядом, что она покорно согласилась с таким деспотичным планированием своих развлечений и пошла наверх, надеть удобные туфли и толстое пальто.

Они вышли из дома и пошли по саду, который переходил в небольшой парк. Земля была вязкой от тающего снега, небо серо, с голых ветвей капала вода, но Матильда вдохнула полной грудью и сказала:

— Здорово снова выбраться на свежий воздух. Мне кажется, атмосфера в доме слишком гнетущая. Ты считаешь, ты совсем вне подозрений, Стивен?

— Миссис Дин считает, — ответил он. — Ты поняла, что эта волчица снова хочет связать меня с Валерией?

— Ну а ты, конечно, такое беззащитное существо? — ответила она.

— Да, если в ход идет таран.

— Зачем тебе это было надо? — спросила она.

— Обручаться с Валерией? Я никогда этого не хотел.

— Маленький джентльмен! Не слишком честно по отношению к ней, ты не находишь?

— Я не могу даже польстить себе мыслью, что она осталась с разбитым сердцем.

— Нет, — согласилась она. — Хотя ты обращался с ней очень грубо. Ты не на любой вкус, Стивен.

— Ни в коем случае. — Он повернул голову и посмотрел на нее. — А как я на твой вкус, Матильда?

Минуту или две она не отвечала, просто шагала рядом, засунув руки в карманы пальто. Когда она решила, что может доверять своему голосу, то сказала:

— Это предложение?

— Не разыгрывай невинность, Матильда, любовь моя! Разумеется, да.

— Немного неожиданно, тебе не кажется?

— Нет, оно запоздало. Я должен был сделать его пять лет назад.

— Почему же не сделал?

— Не знаю. Воспринимал тебя как должное, наверное.

— Просто как хорошего человека.

— Ты… чертовски хороший человек. Я всегда смотрел на тебя как на вторую сестру.

— Ты дурак, Стивен, — сердито сказала она.

— Да, я понял это, как только увидел тебя рядом с моей хорошенькой дурочкой.

— Озарение, несомненно.

— Более или менее. Я никогда по-настоящему не видел тебя до этого ужасного праздника. Я не могу жить без тебя.