— Нет, в самом деле, ты невозможна! — хихикнув, сказала Валерия.

— Не думаю, что кто-нибудь из нас уснет, — заметил Мотисфонт, когда она вышла из комнаты. — Лично я нет. Я чувствую себя так, будто побывал в нокауте. Нат! Мне до сих пор это кажется невероятным!

— Лично я, — сказал Ройдон с деланным равнодушием, — чувствую себя просто вымотанным и засну мертвым сном. В конце концов, я — совсем другое дело. Я хочу сказать, я совсем не знал мистера Хериарда.

Этот намек на то, что он стоит в стороне от преступления и его последствий, не прибавил ему популярности среди трех остальных мужчин. Даже Джозеф осуждающе покачал головой, а Мотисфонт сказал, что все они в равной степени причастны к этому.

— Не могу согласиться с вами! — сказал Ройдон высоким голосом. — Не хочу показывать пальцем, но лично я не ссорился с мистером Хериардом!

— Что вы этим хотите сказать, молодой человек? — потребовал Мотисфонт, его глаза сверкнули за очками.

Стивен зевнул.

— Что и вы и я ссорились. Интересно, неужели я так же скучен, как и все? Наверное, мне лучше пойти спать. Кто поверенный дяди Ната, Джо?

— Фирма "Фили, Блис и Блис", — ответил Джозеф. — Джон Блис всегда вел дела бедного Ната.

— Вы знаете его домашний адрес?

— Нет, но думаю, он есть в телефонном справочнике. Я просто уверен, что он живет в Лондоне. Но почему? Ты думаешь, мы должны…

— Я позвоню ему завтра утром, — сказал Стивен и вышел.

Мотисфонт проводил его взглядом, в котором сквозила открытая неприязнь.

— Он слишком много берет на себя, — неодобрительно сказал он.

Джозеф, который выглядел несколько удивленным, повернулся и быстро проговорил:

— Глупости! Стивен знает, какой я старый путаник. Он совершенно прав! О, Господи, Эдгар, надеюсь, вы не хотите, чтобы я ревновал к собственному племяннику! Это уже слишком!

— Ну, коли вы не возражаете, думаю, меня это не касается, — сказал Мотисфонт.

— Мы со Стивеном понимаем друг друга, — объяснил Джозеф, опять превращаясь в снисходительного дядюшку. — А сейчас нам, наверное, лучше пойти спать. Мы все немного перевозбудились, иначе и быть не могло. Может быть, ночь принесет нам утешение. — Он подошел к двери, но, открыв ее, обернулся, чтобы сказать с печальной улыбкой: — Мы уже чувствуем пустоту в жизни, и я, наверное, больше всех. Ложиться спать, не пожелав доброй ночи Нату! К этому не скоро привыкнешь!

Этот непристойный пафос вызвал у Мотисфонта и Ройдона реакцию, неизбежную для англичанина. Мотисфонт покраснел и кашлянул; Ройдон уставился в пол и пробормотал:

— Да, конечно!

Джозеф вздохнул и сказал:

— Не стоит навязывать вам свое личное горе. Мы все должны стиснуть зубы.

Никому из тех, кто его слышал, и в голову не пришло ответить в том же духе, поэтому Джозеф, еще раз вздохнув, удалился тяжелой поступью.

— Если учитывать, что мистер Хериард не сказал ему ни одного доброго слова… — начал Ройдон.

Мотисфонт не меньше Ройдона оскорбился попыткой Джозефа сыграть на его чувствах, но он знал Хериардов многие годы и не собирался присоединяться к длинноволосому драматургу в его пренебрежительном отношении к ним. Он сдержанно сказал:

— Хериардов не сразу узнаешь. У них у всех, исключая Джо, острые языки, но я никогда не обращал на это внимания. Не надо судить по внешнему виду.

— Мне кажется, они все играют друг другу на руку! — сказал Ройдон. — Меня не удивит, если окажется, что отвратительная грубость Стивена по отношению к Джозефу Хериарду — сплошное очковтирательство! Нельзя не заметить, как они стоят друг за друга, когда приходится туго!

Мотисфонт во многом был согласен с Ройдоном, но он не собирался признаваться в этом. Он только сказал, что неудивительно, если семья держится вместе, и направился к двери.

Ройдон последовал за ним наверх, сердито заметив, что он не так представлял себе Рождество.

Он был совсем не одинок в своей оценке случившегося. Начальник полиции, принимая доклад от инспектора Колволла, сказал, что именно такое и должно было случиться, когда заболел Брэдфорд.

— Да, сэр, — ответил инспектор Колволл, проглотив обиду.

— И еще в канун Рождества! — отчаянно добавил начальник полиции. — Я считаю, что это дело для Скотланд-Ярда.

— Возможно, вы правы, сэр, — ответил инспектор, думая о затруднениях, связанных с этим делом, об отсутствии очевидцев и сложностях общения с такими свидетелями, с которыми он имел дело в Лексхэме.

— А раз так, — сказал начальник полиции, — лучше всего позвонить в Лондон прямо сейчас.

Инспектор был с ним абсолютно согласен. Если Скотланд-Ярд должен взять это дело, он, во всяком случае, не хотел, чтобы ему говорили, что след уже остыл и что Скотланд-Ярд надо было вызвать намного раньше. Именно это и происходит, когда местная полиция пытается разрешить дело и терпит неудачу. Что хорошего в том, что из него будут делать дурака, который пытался создать лишние сложности Скотланд-Ярду?