Если первое предположение верно, тогда, гос Жюв, мне нечего сказать, ничего тут не поделаешь, но если ребенок жив, о! Тогда надо сделать все возможное и найти, отыскать его, вернуть матери. Господин Жюв, все это я поведал вам в надежде, что вы соблаговолите взять на себя сию деликатную миссию. Я дам вам приметы исчезнувшего ребенка, я приложу максимум усилий, чтобы навести на верный след самых пронырливых ваших ищеек. Все, что угодно, только не неизвестность; господин Жюв, могу ли я на вас рассчитывать?

— Вы можете на меня рассчитывать, — скромно ответил Жюв.

Странную историю, рассказанную профессором Дро, полицейский выслушал с неослабевающим вниманием.

— Если появится такая возможность, — спросил он, — будете ли вы расположены возобновить совместную жизнь с вашей супругой, требующей развода?

Хирург, не задумываясь, ответил:

— Весьма охотно, сударь. Правда, о чувствах, составляющих прелесть супружеских отношений, между мной и Амели не может быть и речи… Я не могу любить Амели; сердце, разум, все мои мысли — не с ней, господин Жюв, я целиком, на всю жизнь и до самой смерти, принадлежу кому-то другому, кто…

Поль Дро резко остановился — Жюв смотрел на него с нескрываемым удивлением.

Прежде спокойное лицо хирурга стало багровым, глаза заблестели, он дрожал от волнения.

Жюву не стоило большого труда догадаться, что лишь одно в целом мире тревожило и занимало хирурга — то была странная его любовь, неведомая страсть, которую он чуть было не выдал, но внезапно передумал и решил не посвящать в свои чувства даже Жюва.

Лицо хирурга вновь стало непроницаемым, заговорил он как обычно:

— Я рассчитываю на вас, господин Жюв… Ради всего святого, дознайтесь, жив ли ребенок моей жены, и если это так, верните нам его.

На следующий день, в такой же примерно час, Жюв неторопливо шагал по запруженным улицам; через четверть часа он был у моста Сен-Мишель; пройдя по нему легкой, неспешной походкой, он очутился на острове Сите и вскоре уже входил во Дворец правосудия.

В этом здании Жюв знал все ходы и выходы.

Пройдя узкими коридорами, которые он в шутку окрестил судебными кулисами, Жюв кратчайшим путем вышел к кабинету председателя четвертой палаты.

У кабинета он встретил Доминика, перебиравшего связки папок. Жюв вручил ему свою визитную карточку.

— Передайте господину председателю Перрону, что я к его услугам.

Взяв карточку Жюва, судебный исполнитель удалился. Жюв с улыбкой посмотрел ему вслед. «Что ни говори, — подумал он, — а существует все-таки бог сыщиков, и этот бог — случай. Мне как раз непременно надо было повидать судью, и я ломал голову, как к нему подступиться, чтобы не показаться нескромным — и вдруг он сам меня вызывает».

Накануне, вернувшись домой из лечебницы, Жюв обнаружил письмо, в котором председатель Себастьян Перрон приглашал его срочно зайти к нему по крайне важному делу.

Жюву и самому не терпелось повидать судью, который, как было ему известно, проводил примирение супругов Дро и не сумел убедить их отказаться от развода.

С той минуты, как Жюв по просьбе Поля Дро возложил на себя миссию весьма деликатного свойства, он жаждал разузнать побольше подробностей о личной жизни хирурга и его жены.

Он задумал получить доступ к папке с бракоразводными документами супругов Дро, в которой рассчитывал найти нужные ему сведения; в настоящий момент эта папка была у председателя четвертой палаты.

Правда, Жюв никак не мог изобрести какой-нибудь предлог, дабы заполучить злополучную папку.

Дело в том, что розыск ребенка Поля Дро он собирался вести не как инспектор сыскной полиции, а как частное лицо, почти по-дружески. Вот почему он так обрадовался, получив от судьи повестку, и поспешил к нему на прием.

Как только Жюв и судья остались наедине, Себастьян Перрон немедленно перешел к делу.

— Следуя правилам приличия, господин Жюв, — сказал он, — мне следовало бы пригласить вас не сюда, а к себе домой… Я ведь хочу поговорить с вами не как судья, а как лицо частное; то, что вы услышите, я попрошу вас держать в секрете.

Жюв молча поклонился и приготовился слушать Себастьяна Перрона, прикрывшись той же невозмутимой миной, которая так пригодилась ему накануне в разговоре с профессором.