— Альберт Борисович?

— Заходи, Иваныч, присаживайся.

Альберт Борисович выкладывал из сейфа личные вещи и складывал их в объемный кожаный портфель.

— Что-то случилось, Альберт Борисович?

— Ухожу, Иваныч, на повышение.

— В управление?

— Бери выше, Иваныч. В администрацию пресс-секретарем.

— Круто.

— Тебя, Иваныч, я рекомендовал на свое место. Ты же мой человек?

— Конечно.

— Но, Иваныч, пока удалось протащить тебя только на И. О. — остальное зависит уже от тебя. Так что все в твоих руках.

— Понятно.

Альберт Борисович вынул из сейфа старенькую электробритву «Агидель» и нежно ее погладил:

— Когда в сельхозотделе работал, приучился все свои вещи в сейф прятать, а то, как из комнаты выйдешь, так обязательно какой-нибудь колхозник чего-нибудь свистнет.

Альберт Борисович закрыл портфель на застежку и хлопнул ладонью по пачке белой бумаги для принтеров:

— Принимай дела, Иваныч! Надеюсь, ты не возражаешь, если Григорий в последний раз довезет меня до дома?

Сергей Иваныч растерялся от такого вопроса, и пока путался в собственном бормотании, Альберт Борисович надел шляпу, махнул рукой и удалился с хмурым Григорием.

Сергей Иваныч достал из коробки лакированные туфли, присел на маленький стульчик, поправил новый нейлоновый носок и с помощью длинной ложки втиснул свою широкую ступню в узкое кожаное пространство.

Екатерина стряхнула с плеч Сергей Иваныча возможную перхоть, вырвала из рук взятую по привычки кепку и протянула купленную накануне шляпу. Сергей Иваныч сдвинул немного маловатую шляпу на затылок, затолкал непослушный пояс нового плаща в непривычно глубокий карман и открыл дверь:

— Сегодня приду поздно.

— А как же…

— Дел по горло!

На работе Сергей Иваныч провел совещание, в начале длинных водянистых докладов которого снял под столом натершие ноги туфли, а в конце чуть не забыл надеть их снова. Потом Сергей Иваныч съездил в управление, сделал длинный водянистый доклад о состоянии и перспективах на тамошнем совещании, после чего плотно пообедал в управленской столовой вместе с другими начальниками и их замами.

После обеда Сергей Иваныч приехал на работу, вызвал Семенова и строго ему сказал:

— Семенов, приказ о твоем назначении я подписал, теперь сам понимаешь, вся ответственность за работу нашего отдела на тебе.

— Понимаю, Сергей Иваныч.

— И давай с делом Фигурнова оперативнее разбирайся.

После Семенова зашел хмурый шофер Григорий и сказал, что сегодня домой Сергея Иваныча не повезет, потому что ему надо тормоза прокачивать. Потом забежал зам по хозчасти, долго что-то объяснял и заставил подписать целый ворох бумаг. Потом звонили из управления. Потом была вечерняя оперативка. Потом в конце дня, когда стало смеркаться, в кабинет неслышно зашла Валентина Павловна:

— Все уже ушли, а вы все работаете, Сергей Иваныч.

— Все? — встрепенулся Сергей Иваныч, — а вы что же?

— Мне нельзя уходить раньше начальника. Хотите кофе с ликером?

Сергей Иваныч отрицательно замотал головой и сказал:

— Хочу.

Валентина Павловна ловкими пальчиками застегивала рубашку Сергей Иванычу:

— Ничего, Сергей Иваныч, не расстраивайтесь. Вы сегодня устали, перенервничали, как— нибудь в другой раз, если захотите. Кстати, Альберт Борисович обещал перевести меня на четырнадцатый разряд, вы не в курсе?

Сергей Иваныч тяжело вздохнул:

— Я приложу все усилия.

Валентина Павловна быстро завязала Сергею Ивановичу галстук и громко чмокнула в левую щеку.

Альберт Борисович положил в сейф электробритву «Агидель» и достал из портфеля теплую чекушку водки.

— Эх, Иваныч, подсидели меня. Давай за возвращение, что ли!

— За возвращение, Альберт Борисович…

— Но, Иваныч, расслабляться нельзя. Что там у тебя с делом Фигурнова, разобрался? Давай не тяни.

— Разберемся.

— Ну ладно, Иваныч, иди — у меня еще работы полно. Валентина Павловна! Надо составить план работы, поэтому сегодня придется задержаться.

Беляшев двинул ферзя на левый фланг:

— Шах. Иваныч, ты не расстраивайся. Твое призвание — преступников ловить и изобличать, а бумажки перебирать — это не твое.

Сергей Иваныч взял слоном пешку.

— Через два хода мат.

Беляшев отставил в сторону стакан с пивом.

— Погоди, не может быть. Нет, не может быть. Где же я зевнул. Но тут палка тоже о двух концах — если вовремя наверх не поднялся, то потом уже никогда не поднимешься.