Шрифт:
На этот раз наступила какая-то особенная тишина. Как будто у всех сдавило горло.
И когда один из солдат взревел: «Я с вами, милорд!», то другой подхватил его слова, а затем третий, четвёртый, и внезапно весь зал наполнился шумом голосов, пока Ральф не крикнул пронзительно:
— Да хранит господь принца Джайлза!
И снова раздался рёв одобрения. Побледневший Финн улыбнулся.
Клодия наблюдала за ним, и когда их глаза встретились, она увидела в его взгляде едва заметное, но горделивое торжество.
«Кейро был прав, — подумала она. — Финн своими речами сможет проложить себе путь к короне».
Она обернулась. Сквозь толпу слуг к ней прорывался лакей, бледный и испуганный. Все умолкли при звуках его тонкого, взволнованного голоса.
— Они уже здесь, миледи. Армия королевы уже здесь.
25
Люди говорят, что в сердце Тюрьмы раскачивается огромный маятник. Или что там находится раскалённая до белизны комната, в которой жарко, как в ядре звезды. Сам же я полагаю, что если у Инкарцерона и есть сердце, то в нём царит ледяной холод, и выжить там невозможно.
Дневник лорда Каллистона
Тоннель стремительно сужался. Вскоре Кейро опустился на четвереньки и пополз по мелководью, с трудом держа горящий факел. Позади Аттии, ударившись спиной о потолок, охнул Рикс. Рюкзак он теперь нёс на животе.
Кажется, воздух теплеет?
— А что если коридор станет слишком маленьким? — спросила Аттия.
— Дурацкий вопрос, — буркнул Кейро. — Тогда мы сдохнем. Вернуться назад уже не получится.
Да, действительно, всё горячее и горячее. В воздухе повисла пыль, заскрипела на зубах. От передвижения на четвереньках колени и ладони покрылись ссадинами. Коридор съёжился до размеров трубы, и теперь путники пробирались сквозь багровое марево жара.
Рикс внезапно остановился и воскликнул:
— Вулкан!
— Что? — обернулся Кейро.
— Ну, представь себе, что сердце Тюрьмы — это огромный зал, заполненный магмой под чудовищным давлением?
— Ох, ради бога…
— И когда мы доберёмся до него, достаточно будет малейшего сотрясения воздуха, чтобы…
— Рикс! — сердито оборвала мага Аттия. — Хватит пугать — от этого никакого толку.
— А вдруг это правда? Нам же ничего не известно. Хотя мы могли бы догадаться. Мы могли бы сразу обо всём догадаться.
Аттия обернулась. Рикс лежал в воде, вытянувшись во весь рост, и держал в руке Перчатку.
— Нет! — вскрикнула Аттия.
Он поднял голову, и на лице его вновь появилось выражение, которое уже начинало её пугать — смесь лукавства и довольства. И вдруг он завопил на весь коридор:
— Я НАДЕНУ ПЕРЧАТКУ! Я СТАНУ ВСЕВЕДУЩИМ!
Кейро пополз назад, доставая на ходу нож.
— Ну всё, на этот раз я его прикончу, клянусь!
— КАК ТОТ ЧЕЛОВЕК В САДУ…
— В каком саду, Рикс? — осторожно спросила Аттия.
— А в таком, где-то тут, в Тюрьме. Ты знаешь.
— Не знаю. — Она схватила Кейро за запястье, не позволяя ему приблизиться к Риксу. — Расскажи мне.
Рикс погладил Перчатку.
— Был тут сад, в нём росло дерево с золотыми яблоками. И если съесть одно яблоко, то станешь всезнающим. Сапфик перелез через ограду, убил многоголовое чудище и сорвал яблоко. Потому что хотел знать, понимаешь, Аттия? Он хотел узнать, как совершить Побег.
— Понятно, — откликнулась она и подползла поближе к Чародею, заслоняя его от Кейро.
— Из высокой травы выползла змея и стала подначивать: «Давай, давай, съешь это яблоко, не трусь!» И тогда Сапфик остановился, держа яблоко у рта — он понял, что змея и есть Инкарцерон.
— Пропусти! — взревел Кейро.
— Спрячь Перчатку, Рикс. Или отдай мне.
Пальцы Чародея ласкали тёмные чешуйки.
— Откусив от яблока, он осознал бы, насколько мал, насколько ничтожен. Увидел бы себя — крохотную искорку в бескрайности Инкарцерона.
— Значит, он не стал есть?
Рикс слепо уставился на Аттию.
— Что?
— Ну, в той книжке… Он не съел яблоко?
Наступила тишина. По лицу Рикса пробежала тень, потом он нахмурился, спрятал Перчатку под плащом и сварливо пробурчал:
— О чём ты? Какая книжка? Чего мы вообще тут застряли?
Она с минуту понаблюдала за Риксом, потом лягнула пяткой Кейро. Тот развернулся, бормоча себе что-то под нос. На сей раз опасность миновала, но она была так близка! Надо как-то изловчиться и отобрать у Рикса Перчатку. И чем скорее, тем лучше, пока он окончательно не спятил.