Глаза древесного эльфа широко распахнулись от неподдельного ужаса.

— Да, капитан, — сказал он дрожащим голосом. — Конечно говорит. Я знаю всё об Арене Вжик-вжиков. — Он содрогнулся. — Но хотел бы не знать.

После слов древесного эльфа наступило тягостное молчание. Внезапно Каулквейп поднял глаза и его лицо стало мертвенно бледным.

— Прутик, — прошептал он, — началось.

— Что началось?

Каулквейп осторожно прикоснулся к своей розетке в форме лесного чертополоха.

— Моя кокарда, — печально сказал он. — Материал начинает увядать.

— Ты уверен? — спросил Прутик. — По-моему, с ним всё в порядке.

Каулквейп сердито затряс головой.

— Смотри! — сказал он. — Она стала совсем мягкой по краям. Не могу поверить, что мы здесь уже так долго.

— Ну, раздатчица ярлыков предупредила нас, чтобы мы не теряли счёт времени, — напомнил ему Прутик.

— Да, но три дня! — горячо воскликнул Каулквейп. — Мы не могли пробыть здесь три дня. Это всё подстава, трюк, чтобы поработить ничего не подозревающих свободных граждан…

— Каулквейп, успокойся! — приказал Прутик. — Она ещё не сгнила. И в любом случае что сделано, то сделано. Мы должны идти вперёд. — Он повернулся к Шпулеру. — Времени у нас в обрез. Эта Арена Вжик-вжиков, ты можешь отвести нас туда?

Древесный эльф кивнул и медленно, задумчиво огляделся.

— Я смогу, если буду читать знаки в рыночной толпе, — начал он. — Вот взгляни на этих торговцев. Видишь алчность на их лицах? Пойдёшь вслед за ними, и они приведут нас назад, к Большому Центральному Аукциону. А вот там, вот те крохгоблины… Видишь, как они останавливаются, оглядываются, потом делают ещё несколько шагов? Они здесь новички и приведут нас к торговцам живым товаром и всякими безделушками.

— Да-да, — нетерпеливо перебил Прутик. — Но что насчёт Арены? Откуда мы узнаем, за кем нам туда следовать?

— Жажда крови, — ответил Шпулер. — Ищи жажду крови на лицах в толпе.

Он продолжал осматривать снующие кругом компании трогов и троллей, гоблинов и гномов, членов Лиг и воздушных пиратов.

— Вот оно! — указал он на шумную компанию гоблинов. — Похоже, что они. Взгляни, с какой целеустремлённостью они шагают. Как яростно жестикулируют. А блеск в их глазах? — Шпулер понюхал воздух и вздрогнул. — Я чувствую жажду крови, которая вытекает из каждой поры их нечистой кожи. Да, они направляются на Арену Вжик-вжиков, всё верно. Я жизнь бы поставил на то, что прав.

— Верю, звучит убедительно, — согласился Прутик. — Мы пойдём за ними. И да поможет нам небо найти того члена команды, которого видел там водный вэйф. Вперёд, Каулквейп, пока мы не потеряли этих гоблинов из виду.

Они следовали за гоблинами, которые шумели всё больше и больше, и, по мере того как оживление усиливалось, увеличивалось и количество народу, идущего в том же направлении. Привлечённые шумом, люди подходили и пополняли ряды направляющихся на Арену. Прутик, Каулквейп и Шпулер оказались окружены людским потоком. Они прошли мимо палатки, где делали татуировки, мимо продавца кнутов, мимо доктора, лечащего пиявками, мимо стада зубоскалов, мимо стаи привязанных грифо-зубов… Возбуждённая толпа несла их вперёд и вперёд. Теперь, даже если бы они и захотели, не смогли бы выйти из этого всеобщего движения.

— Вот что я скажу о матушке-наседке, — послышался резкий голос крохгоблина. — Она, безусловно, умеет устраивать зрелища.

Его товарищ энергично закивал.

— Ничто не может сравниться с состязанием толстолапа с вжик-вжиками в яме, — согласился он. — Это просто классика!

Прутик ахнул. Толстолап? В яме против вжик-вжиков!

— На борту «Танцующего-на-Краю» ведь был толстолап? — прокричал Каулквейп в ухо Прутику, пытаясь устоять на ногах в этой толчее. — Ты думаешь, именно его видел водный вэйф, так?

— Возможно, — ответил Прутик. — Я не могу уйти, пока не узнаю, так это или нет.

— Но ведь, — продолжал Каулквейп, ковыляя вперёд, — такое большое и сильное существо, как толстолап, может защитить себя от вжик-вжиков, правда?

Прутик с серьёзным видом покачал головой:

— Однажды я видел, что стая вжик-вжиков может сделать с толстолапом. — Он вытащил из складок своей накидки подвеску и показал Каулквейпу.

Это был зуб. — Это всё, что осталось от толстолапа, — пояснил он.