– Ленц отменит операцию, – негромко сказал Марк. Он не стал обвинять Гришина в том, что по его личной инициативе Сунцова включили в состав отряда. Наверное, перестраховываясь, не совсем доверяя профессионализму Марковцева, решил привлечь к работе специалиста, который хорошо знаком с расположением объектов на военных аэродромах и действительно мог оказать неоценимую услугу. На взгляд полковника ФСБ, специалиста в своей области, но до некоторой степени профана в диверсионных мероприятиях. А Марк... Что ж, он не стал возражать и совершил ошибку. Двойную, поскольку в списке легионеров, которые получил генерал-полковник Ленц, фамилии Сунцова не было. Он не прошел проверку в мощном аппарате ГРУ.

– Нужно менять место базирования.

Марк виновато взглянул на полковника:

– Надо распускать отряд.

– Щедрин у Элеоноры? – словно не слыша собеседника, спросил Гришин.

– Да.

– Это здорово. Там его не найдут.

– Коля, надо распускать отряд.

– Марк! – Николай взял товарища за плечи. – Ты снова спас положение. Только представь, что случилось бы через неделю, за несколько часов до операции? Этот ублюдок сдал бы нас всех с п-потрохами.

С потрохами...

В голове Николая снова зашумело. Крики, стоны, огонь, гарь. Мечущиеся из стороны в сторону и ничего не понимающие люди. Шок, боль, кошмар, который не пережить.

– Я обязан доложить Ленцу, – тихо, но твердо произнес Сергей.

– Докладывай.

Марк жестко, но справедливо подумал о полковнике: его надо лечить. Он не понаслышке знал военных, переживших кошмар, подобный тому, что преследовал Николая, – им уже никогда не стать нормальными людьми. Никогда не выбраться из пространства, замкнутого человеческими останками и приправленного кровью. Никогда. А война переметнулась на мирные улицы городов, и таких людей становится все больше.

– Коля, подумай о них, – Сергей кивнул на притихших “гусей”. – Подумай, как можно вывести их из-под удара. Сунцова хватятся пусть не сегодня, так завтра точно, должна же у него быть хотя бы односторонняя связь. Мы даже труп не сможем спрятать. А если спрячем, нам заломят руки и заставят искать. Ну, ты взял себя в руки? Гляди на вещи реально.

– Да, ты прав. – Николай снова преобразился. (Он действительно быстро соображал, отметил Марк.) – Но в первую очередь надо вывести из-под удара меня. Там любого обломают за пару часов – тебя, меня, фонарный столб... Там все умеют: и молчать заставят, и разговориться. У меня нет гарантий, что я не сдам всех. Предлагаю вот что. Здесь надо оставить улики, которые указывали бы на готовящееся покушение на Кесарева. Фигура заметная и ожидается на днях. Под его ликвидацию как раз ложится афера с липовым указом ООН. Сгодятся несколько газетных снимков предпринимателя, п-план аэропорта Шереметьево с пометками: возможный путь, которым проведут Кесарева, – с летного поля через паспортный и таможенный контроли; указать месторасположение боевиков в зале прилета: между эскалаторами, рядом с конторой аренды машин, неподалеку от места п-прессы; обозначить путь отхода боевиков через один из четырех выходов, место поджидающих их машин и прочее. Думаю, сработает.

– Но в ФСБ знают всех наемников по именам, – возразил Марк. – Начнут подтягивать по одному.

– Не думаю. ФСБ провалила операцию по внедрению своего агента в отряд, однако предотвратила покушение на предпринимателя. Если и будут разборки, то внутри управления, на которое работал Сунцов. Если бы знать, на кого он работал!.. Обнародовать имеющиеся у них факты – себе дороже, п-поскольку подготовка к покушению проводилась на базе ФСБ. Это подтвердит любой из легионеров. На Лубянке начнут грызться и выяснять, кто мог готовить силовую акцию. Твое имя начнут склонять, п-припомнят, что ты работал на военную контрразведку, подтянут твоего бывшего куратора из профильного отдела. Но ты среднее звено, и кто стоит за тобой, сказать можешь только ты. И чтобы ты не сдал меня, если тебя поймают, мне нужно либо убрать тебя, либо помочь скрыться за границей. Деньги у тебя есть, и не п-плохие.

– И ты выбираешь?..

– Я выбираю последнее. С летчиком я напортачил. – Николай чуть помолчал. – Честно, я разочаровался в тебе, Марк, ты мне казался сильнее.

– Какой есть, – горько усмехнулся Сергей.

С каждым днем Гришина все больше раздражал расстегнутый ворот генерал-майора Латынина. Неужели некому сказать, что распахнутая рубашка с классическим воротником под сорок пять градусов не подходит ни к роже начальника управления, ни к его костюму? И вообще не соответствует его мыслям, неожиданно закончил Николай. О чем думал в эти минуты генерал, поддернув штанину дорогих брюк, Гришин даже не догадывался, но резонно предположил, что мысли у него черные.

– Что у тебя? Проходи, садись.

– У меня ЧП. – В этот раз полковник заставил себя взять карандаш со стола генерала. “Выброшу его в урну”, – решил он, покатав его по полировке раскрытой ладонью. – Убит секретный агент.

– Твой?

– Нет, мои все живы. Кто он – только п-предстоит выяснить.

– Это как-то связано с твоей работой? – акцентировал Латынин.

– Напрямую.

– Так, если ты пришел рассказывать детектив – рассказывай. Я не намерен вытягивать из тебя слова.

– Помните, вы дали мне рекомендации п-по Кесареву?

– Нет, не помню. Припоминаю только, что ты должен был действовать самостоятельно.

– Так вот, на всякий случай я начал готовить операцию по ликвидации Кесарева.

– Ты что начал делать? – Латынин подался вперед. – Готовить операцию?

– Так точно, товарищ генерал! Я действовал самостоятельно, но согласно рекомендаций. Работа по поиску третьей кассеты идет п-полным ходом, но все вхолостую. Вдруг она всплывет после того, как Кесарев заговорит на следствии. Дело будет вести Генпрокуратура, а не мы. И если предпринимателя п-привезут с пометкой “груз-200”, никто, товарищ генерал, из его окружения не рискнет предъявить видеоматериал. Обычно адвокаты защищают живых, а на мертвых поглядывают с опаской.