И опять выручила Олечка: прошла переподготовку и теперь не только сама прекрасно разбиралась в визах-маэстро-мастеркардах, но и самую несговорчивую бабульку могла уговорить получать отныне пенсию не по сберкнижке, а по-современному, с пластика.

Оля давно уже примирилась со скучным своим житьем-бытьем и даже находила в нем свои прелести. Пусть Париж ей по-прежнему недоступен, зато кое-какие деньжата завелись, руководитель отделения толковую сотрудницу ценил, постоянно выписывал премии. Матери смогла нанять сиделку, себе, к каждому дню рождения, обязательно покупала то сережечки золотые, то колечко. С одежками у них в городке беда, сплошной Китай, но золото – оно везде прекрасно.

До работы, опять же, удобно – два шага. Да и раздражающих примеров счастливых семей в округе не имелось. Подружки, кто совсем недавно триумфально отправлялся под венец, теперь неприкрыто страдали: у кого супруг пил по-черному, у кого гулял, у кого сидел.

Кому нужна такая любовь? Лучше канарейку завести (что Оля и сделала).

Но однажды, почти в восемь вечера, когда девушка совершенно без сил допахивала вторую подряд смену, ей протянули очередное – семьдесят второе за этот день! – заявление на открытие счета.

– Пожалуйста, ваш паспорт! – не поднимая глаз, попросила она.

– Прошу, мадемуазель, – отозвался молодой мужской голос.

Оля вскинула взор – и обомлела.

Черноволосый, зеленоглазый, белозубый, прекрасно подстриженный. Что он делает – здесь, в забытой богом сберкассе?

Чтоб не расплыться в глупой улыбке, Олечка вновь склонилась к монитору. Внесла в компьютер имя, фамилию, адрес. Сухо попросила:

– Анатолий Елизарович, будьте добры, ваш телефон.

– Только в обмен на ваш! – мгновенно парировал парень.

– Не задерживайте очередь, – пожала плечами она.

Но, когда красавец отошел от окошка, не удержалась – посмотрела ему вслед. Как жаль, что больше она его не увидит.

Однако в тот же вечер Анатолий Елизарович встретил ее с букетом цветов у служебного входа. Когда Оля начала отнекиваться, пригрозил:

– Я тогда завтра приду. И послезавтра. И где ты живешь, узнаю. Под твоими окнами буду маячить. Серенаду спою.

Крыть было нечем – девушка взяла его под руку.

А когда шли бок о бок домой, Анатолий добил. Страшно смущаясь, прочитал бессмертное:

Конечно, Олечка поплыла. И только потом, когда страшное уже случилось, узнала, что Анатолий Елизарович – двоюродный брат одной из ее одноклассниц. Той, что громче всех потешалась над Олиной мечтой – о красивых ухаживаниях, стихах, серенадах да прочей романтике.

Месяца два возлюбленный вел себя совершеннейшим рыцарем. В Олиной квартире не переводились свежие цветы, она впервые в жизни побывала в дорогом ресторане, в ночном клубе, в хорошем доме отдыха. Научилась красиво, изящно подтянув ножку, садиться в машину – Толину. Расцвела, осмелела. Однажды даже решилась завести разговор про несбыточную свою мечту, про Париж.

– Поедем, – мгновенно откликнулся Анатолий. – Обязательно. Но я, к сожалению, не миллионер. Поэтому выбирай. Или в Париж. Или свадьбу – нормальную, с лимузином, с кабаком, с тамадой из драмтеатра.

– Свадьбу?! – Оля просто своим ушам не поверила.

– А ты думала, что так легко от меня отвяжешься? – Он нежно дернул ее за ушко. – Нет уж. Я на тебе женюсь. И увезу из этой дыры.

– Ой, а куда? – Девушка была настолько счастлива, что о больной маме даже не вспомнила.

– Хотелось бы, конечно, во Французскую Полинезию, – вздохнул возлюбленный. – Но я – как и ты – скромный клерк. – Напомнил: – У тебя мамуля болеет, у меня за машину кредит. Так что отгуляем с тобой медовый месяц, а дальше – трудовые будни. Ох, не хочется… Лотерейный билет, что ли, купить? Вдруг повезет?

– Я тоже до того устала работать, – призналась она. – Каждый день одно и то же. Чужие деньги постоянно считаю, а своих – два гроша.

– Оль. Так в наших руках все, – улыбнулся он.

– Что именно?

– Посчитай чужие деньги так, чтоб и себе чего-нибудь осталось.

– Ты о чем? – испугалась она.

– Ну, ты же в банке работаешь. У тебя доступ к тысячам счетов! К десяткам тысяч! Списывай с каждого по мелочи, по пятисотке, – никто и внимания не обратит.

– С ума сошел, – покачала она головой. – Во-первых, бабульки, наши клиентки, даже если на десять рублей расхождение, уже скандал устраивают. А во-вторых, воровать – это подло.

– Да понимаю я, – уныло произнес Анатолий. – Просто тоже устал от беспросветности этой. Как представишь: всю жизнь тянуть от получки до получки. В отпуск ездить – раз в пять лет на Азовское море. А на детей сколько уйдет?! Да и маму бы твою надо в хороший санаторий пару раз в год отправлять…

Больше грустную тему не поднимали. А спустя неделю Толик впервые пришел к ней на свидание пешком. Без цветов. Бледный, в рубашке с ободком грязи на воротнике.

– Что с тобой? – кинулась к нему Олечка.