Авторов фильма здесь двое, они не расстаются ни в путешествии, ни на экране. Гуэрра показывает Андрею Италию, ее людей, жилища, демонстрирует приготовление пищи и саму трапезу. Тут и вкусная еда, и отличные типажи, и замечательная музыка. Мы видим в фильме старинные церкви и классические итальянские пейзажи. Эпизоды бытовые чередуются с разговорами об искусстве и жизни. Тонино Гуэрра представляет зрителю Тарковского, часто отходя на второй план и великодушно уступая гостю место на экране: это русский художник кино, познакомьтесь с его размышлениями об искусстве, о жизни и смерти, вглядитесь в его лицо, руки, пластику, манеру речи, послушайте, как он говорит. Фильм интересен отпечатком творческой личности Тарковского во всем — в характере размышлений, в монтаже, в знакомом тягучем ритме. В одном из эпизодов звучит потрясающая итальянская музыка в народном духе, которую так любил Андрей, отчего и эпизод становится простым и чувственным. А в общем, это проба «Ностальгии» и, как я уже упоминал, реклама будущего фильма. Андрей в фильме немногословен и сдержан. Сосредоточен в кадре, потому что идет съемка. Он следит за движением камеры, партнера — Тонино — одним словом, занимается работой.

Первый раз в своей жизни Андрей Тарковский выехал за «железный занавес» (за границу) не куда-нибудь, а в Италию, и не как турист, а как кинорежиссер, и вернулся оттуда не с каким-нибудь там ерундовым сувениром, а с главным призом Венецианского фестиваля — «Золотым львом Святого Марка». Было ему ровно тридцать лет. Год 1962-й.

Косматый «Золотой лев» — приз большого размера, в высоту примерно сантиметров двадцать пять, а может быть, и больше. Андрей и Вадим Юсов уже в Москве держали на руках тяжелого «Золотого льва», взвешивали его, как на базаре, подымали вверх и опускали вниз, как спортсмены гирю, и пытались понять, из чистого золота он или так, фуфло. Говорят, что у них были при этом серьезные лица. Даже аккуратно ковырнули пальцем — оказалась позолота. Заслюнили обратно. Было смешно и радостно, как в итальянских комедиях. Все равно — золото. Только «Золотого льва» быстро отобрали у Тарковского и спрятали в шкафу «Мосфильма».

А у судьбы свой закон: раз Италия понравилась (а кому она может не понравиться, сразу, с ходу и на всю жизнь), то побываешь еще. Наверное, про закон судьбы я выдумал. Но Тарковский бывал потом в Италии неоднократно. И многое в его жизни оказалось связано с ней.

Как рассказывают друзья, самого Феллини учил, как нужно снимать фильмы, по-серьезному, по-тарковски, без всех этих хохмочек и загибов. Ну, как, например, снимает Микеланджело Антониони.

В Риме состоялось знакомство Тарковского с режиссером-документалистом Донателлой Бальиво. Донателла Бальиво — режиссер, продюсер и специалист по монтажу. С шестнадцати лет начала карьеру, сделав свой первый полнометражный фильм. В двадцать три организовала свою киностудию, став одним из первых молодых предпринимателей итальянского кино. Постоянно сотрудничала с итальянским телевидением РАИ в качестве режиссера и продюсера. В 1979 году сняла фильм о знаменитом греческом режиссере Теодорасе Ангелопулосе. В 1980 году — биографию не менее знаменитого французского драматурга Эжена Ионеско. Три интереснейших фильма — портреты американских кинозвезд: Марлона Брандо, Джеймса Дина, Монтгомери Клифта. Портреты Мерилин Монро. Одним словом, переснимала всех знаменитых американцев. Потом сериал «Звезды итальянского кино», более пятидесяти биографий: Альберто Сорди, Моника Витти, Клаудиа Кардинале, Вирна Лизи и Паоло Вийяджо. Фильмы об Альберто Латтуаде, Федерико Феллини, Пьер-Паоло Пазолини, Франко Дзефирелли, Бернардо Бертолуччи, Тото, Мауро Болоньини, Карло Лодовико Брагалье и Рафе Валлоне. Донателла хорошо знала фильмы Тарковского.

Еще в Москве переводчик Валерий Сировский учил Андрея итальянскому, но научила его языку именно Донателла Бальиво. Она привела в какую-то систему его начальные познания, учила упорно и научила-таки сносно говорить по-итальянски. Молодая, энергичная, образованная, талантливая, понимающая его с полуслова, эта женщина не могла не привлечь Андрея, чувствовавшего себя за границей особенно одиноким.

Мы и не предполагали встретиться с Донателлой, если бы не друзья в Италии, если бы не Московский международный кинофестиваль 2004 года, если бы не целых три фильма о Тарковском, которые Бальиво привезла в Москву.

Назывались они так:

«Кино — мозаика времени», 1982, 60 мин.

«Андрей Тарковский на съемках „Ностальгии“», 1983, 90 мин.

«Поэт кино — Андрей Тарковский», 1983, 65 мин.

Донателла остановилась у нас на несколько первых дней, потом ко дню открытия фестиваля переселилась в гостиницу «Националь». Дома сидели до глубокой ночи и разговаривали на волапюке, на сборной солянке из европейских языков — на английском, французском, русском. Слава богу, в это время в доме была наша дочь Катя, владеющая английским и гораздо лучше немецким, да и Марина говорит худо-бедно на французском, как-никак редактор французского словаря. Досадно, что Донателла плохо говорит на этих языках, но взаимопонимание было полное. И Андрей объединял нас, и обстановка, и просто язык сердца.

Сильнейшим желанием Донателлы по приезде в Москву было желание съездить к дому Андрея на Щипок. Камера всегда при ней, профессиональная, хорошего качества. Видимо, Андрей рассказывал ей что-то важное об этом доме. Утром выпили чаю с вареньем, взяла она на плечи нелегкую свою камеру, и они с Мариной поехали на Щипок. Дальше спокойно рассказывать трудновато — не то что сердце останавливается, но что-то в этом роде. Возвращаются довольно скоро, у меня еще обед доваривается, и говорят: «Дом снесли!»

Застали последние усилия бульдозера на ровном, как зеркало, месте дома. Обе на удивление хорошо держатся. Камера все сняла, что можно и нужно, то есть ничего. Пустое место, да еще этот одинокий бульдозер ковшом, как клювом, подбирает последние остатки дома. Значит, начали сносить уже несколько дней назад. А мы ничего об этом не знали.

На стенде висит, рассказывает Марина, объявление, что на снесенном месте будет восстановлен дом Тарковского. Висит и рисунок будущего дома, типичный новодел, ничего общего не имеющий с оригиналом. Арендатор — ООО «Коммунальная техника».

Донателла и Марина потрясены. Обе бледные, но я не дал им возможности пускать слезы в тарелки и налил борща. И водки. Тогда дамы раскраснелись и стали снова рассказывать, как подошли к огороженной пустой территории и увидели лишь стальные балки с немецкой надписью «Крупп» (купеческий дом строился на века), которые воровато подгребал ковш бульдозера. Дворник, подметающий тротуар, сказал им, что припрятал неподалеку кирпичи от дома и небольшие балки. Мои дамы тоже принесли по одному хорошо сохранившемуся кирпичу…