Никто не двинулся с места.

— Это было глупо, — сказал Гильдас. — Мы понятия не имеем о здешних обитателях и о том, насколько они сильны.

— А что, есть нам не нужно? — разозлился Кейро. С потемневшим лицом он швырнул тушу на землю. — Не хотите — не надо!

Повисло напряженное молчание, потом:

— Финн?

Аттия произнесла его имя с вопросительной интонацией, и он понял, что она ждет именно его решения. Роль хозяина была ему не по душе, но Кейро смотрел волком, и Финн сказал:

— Ладно. Я тоже помогу.

Опустившись рядом с тушей на колени, вдвоем они взялись за разделку. Аттия ловко орудовала ножом, взятым у Гильдаса; видно было, что для нее это дело привычное. У Финна получалось куда хуже, и тогда девушка оттесняла его в сторону и сама разрезала сырое мясо. Они взяли только небольшую часть — много им было не унести, к тому же они не могли развести костер, чтобы его приготовить. Овца состояла из живой материи лишь наполовину, все остальное было искусно собранной мозаикой металлических деталей.

— Узилище уже не столь хорошо справляется с выведением животных, — мрачно произнес Гильдас, вороша посохом то, что осталось от туши.

— Что ты хочешь этим сказать, старик? — спросил Кейро.

— То, что сказал. Я помню времена, когда они целиком состояли из плоти, крови и костей. Потом понемногу стали появляться посторонние вставки — сперва совсем крохотные. Они заменяли кровеносные сосуды, хрящи… Книжники изучали эти изменения, препарируя любые останки, которые попадали им в руки. Я одно время даже платил за них, хотя обычно Узилище оказывалось быстрее тех, кто искал награды.

Финн кивнул. Каждому было известно, что мертвые тела людей и животных за ночь исчезали. Инкарцерон немедленно высылал к ним Жуков для сбора органического сырья, шедшего затем на переработку. Умерших никогда не погребали в земле и не сжигали. Даже Дружина оставляла своих убитых — убранных в лучшее из того, что у них было, и осыпанных цветами — неподалеку от пропасти. К утру от них не оставалось и следа.

К общему удивлению, вновь раздался голос Аттии.

— Нам это тоже было известно. Ягнята уже давно рождаются такими, и щенки тоже. В прошлом году в нашей общине родился младенец с металлической левой ногой.

— И что же с ним сталось? — тихо спросил Кейро.

— С ребенком? — Она пожала плечами. — Умертвили. Подобным созданиям не место среди нас.

— Стало быть, Отребье милосерднее. У нас хватало места для любых уродцев.

Финн удивленно взглянул на Кейро — так едко прозвучали его слова. Резко повернувшись, тот зашагал через лес, но Гильдас не двинулся с места.

— Глупый мальчишка, разве ты не понимаешь, что это значит? — проворчал он. — Узилищу уже не хватает органического материала.

Кейро, не слушая, встревоженно поднял руку. По лесу будто пробежал неясный шепот потревоженной листвы. Легкий ветерок, едва слышно прошелестевший в кронах деревьев, вдруг налетел, взъерошив Финну волосы и разметав плащ Гильдаса.

— Что это? — обернулся к нему Финн.

Книжник торопливо подтолкнул его вперед.

— Быстрее. Нужно найти убежище. Бежим!

Они устремились через лес. Аттия неотрывно следовала за Финном. Ветер быстро набирал силу. Палые листья поднимались с земли, закручиваясь вихрями, проносясь мимо бегущих. Один чиркнул Финна по щеке; почувствовав внезапную боль, тот вскинул руку — из ранки текла кровь. Аттия, ойкнув, прикрыла ладонью глаза.

Вокруг уже бушевал настоящий ураган из медных, серебряных и стальных пластинок с острыми, как бритва, краями. По всему лесу стоял стон гнущихся деревьев, лязг ломающихся сучьев звонко раскатывался под невидимой крышей Узилища.

Пригибаясь к земле и задыхаясь от бега, Финн мчался, и рев бури звучал у него в ушах словно оглушительный голос. Неистовый, яростный, он сбивал с ног, поднимал вверх и швырял на металлические стволы, крушил и калечил. Листья были словами, которыми Инкарцерон разил в слепой ненависти собственное порождение — его, Финна, появившегося на свет в казематах Узилища.

— Я слышу тебя! Слышу! Прекрати! — прохрипел обессилевший юноша. Согнувшись в три погибели, он хватал ртом воздух.

— Финн!

Рука Кейро дернула его книзу. Земля ушла из-под ног, и Финн провалился в пещеру, образованную переплетенными корнями огромного дуба. Гильдас, на которого он упал, бесцеремонно спихнул юношу с себя. Какое-то время слышалось лишь общее прерывистое дыхание, да доносившийся снаружи гул, вой бури и свист разрезавших воздух смертоносных листьев. Потом сзади раздался приглушенный голос Аттии: